Мне даже показалось, что Артем тайком показал мне маленький средний пальчик, когда жена скрылась в соседней комнате, клянусь!

Артем у меня – «пранкер Вован» какой-то. Берет расческу, протягивает мне и хохочет. И так по несколько раз за вечер. Мне, абсолютно лысому. Расческу.

Артем стоит возле своего детского стульчика и орет. Очень громко и, главное, без причины. Все, думаю, откладывать больше нельзя, пора начинать воспитывать. Объясняю, что его вопли беспричинны. Орет. Умело манипулирую и говорю, что папа старый и сейчас помрет от его сирены. Орет. Наконец сдаюсь и приглашаю его подойти для падения в мои объятия. Орет! Я взрываюсь и триумфально завершаю воспитательный процесс словами: «Ну и стой там возле своего стула и ори, если тебе так нравится!» Орет еще пуще прежнего! В этот момент из кухни прибегает жена со словами: «Ты чего, не видишь, что ли?» И открепляет заплаканного малыша от стула, за который он, оказывается, зацепился сзади колготками.

Ну и девочки пошли нынче, скажу я вам. Артем гуляет на детской площадке. На качелях раскачивается мадемуазель – годика два. Сынок ковыляет к ней, как умеет. А умеет он пока не очень. Падает, снова встает. Снова падает. На зубах ползет, что называется. Добирается до нее, счастливый и чумазый. И стоит рядом с качелями как завороженный. Смотрит на нее во все глаза не дыша. Это же целая девочка! И даже ручку к ней тянет от восторга. Я уже готовлюсь глотать сопли и слезы от умиления.

И вдруг эта, с позволения сказать, девица начинает орать своей маме поблизости. «Это мои качели, – кричит, – пусть уходит, не дам ему качаться!» И вцепилась в металлические трубы, аж пальцы побелели. Хотел я крикнуть ей: «Да не нужны ему твои качели, дура, ему ты, ты нужна!» Но не стал. Слишком много в этом было бы Малого театра. Вместо этого я просто взял и оттащил своего незадачливого кавалера от этой крошечной мегеры.

А сам про себя подумал: «Ну, ничего, Мальвина. Вот вырастешь, выйдешь замуж за пэтэушника, он тебе за годы брака и чахлой гвоздики не подарит, и вшивого четверостишия не прочтет. Вот тогда в резком и ярчайшем флешбэке вспомнишь распахнутые восхищенные глаза моего Артема на детской площадке много лет назад и как он стоял рядом с твоими долбаными качелями, не шевелясь от счастья. Только будет поздно. Потому что мой сынок к тому моменту уже будет женат на дочке миллиардера».

Мозгов-то у меня нет (часто слышу о себе такое мнение окружающих). Показал Артему, как надо строить глазки. Вниз, вверх, в сторону, на предмет – вот это все. Показал и забыл. А мелкий возьми и запомни. Сел я ему тут книжку читать, а он как начнет стрелять глазами. И улыбочку смастерит, и губки бантиком состроит, и глазки закатит, и глазки сощурит – я не мог читать, ржал, как конь. Эх, бабоньки, что же я наделал! Поразбивает вам сердечки мой сынок, ой поразбивает…

Сидел пару дней на диете. Есть не хотелось – хотелось ЖРАТЬ. Как назло, в эти дни жена одевала Артема в бодики с гастрономическим принтом. И этот малолетний хипстер дефилировал передо мной то с морковкой на пузе, то с огурчиком на груди.

Артем – полиглот. Глотает книжку за книжкой. Недавно пришлось даже одну книжку обратно доставать. Из-за щек выковыривать жеваные странички. По-моему, что-то из классики было. Я не удивлен – у мелкого прекрасный вкус. Весь в папу.

Артем повадился делать следующее. Когда я на диване с кем-то беседую, малыш на него забирается, подходит ко мне, держась за спинку, и со всей силы начинает шлепать меня ладошкой по лысине. Делает он это обычно с каменным лицом. Для моих собеседников неожиданность полная. Они начинают неприлично ржать. А беседы порой бывают серьезные – о политике и, даже страшно сказать, об экономике. Своим перформансом малышок дискредитирует все мои аргументы в спорах. Конечно, можно себя утешать тем, что мелкий ведет себя как продвинутый монах дзэн и такими действиями показывает мне тщету моего дискурса. Но я каждый раз расстраиваюсь. Потому что мне почему-то сразу вспоминается глупый детский анекдот про пьяного Петьку, который во время застолья шлепал по башке Котовского с криками: «Кому арбузика?»