День пятый и последний. Ничем примечательным не отмечен, поскольку частично был занят трёхчасовым переходом домой. Ноющие руки, ноги, спина, а за спиной – приятная тяжесть в рюкзаке и тёплые воспоминания.

Ах да! На том же месте, где мы всегда находили дымчатые кварцы, я подобрал… большую гальку прозрачного хрусталя. Надо копать! Или брать сита и мыть. Копать и мыть, мыть и копать. Но – в следующий раз.

Начитавшись разных хороших книг о пегматитовых копях Шайтанки, мы не удержались, – навестили такие приятные слуху горщика места, как «Епишкина гора», «Казённая» и «Окулова» ямы… Вот с последней всё и началось. Собственно, в самих копях ничего интересного не обнаружили, – всё заросло и осыпалось: вместо аккуратных ям налицо сглаженные временем воронки. Но недалеко от «Окуловой ямы» были замечены свежие (видимо, прошлогодние), выруба. И, что самое важное, на вырубах через равные промежутки трактором были пройдены неглубокие канавки – для лесопосадок. Площадь они занимали не маленькую – около квадратного километра. Когда ещё нам сделают такое поле чудес?

Вооружившись соответствующим инструментом, мы разбрелись в поисках жилы. Моросил противный дождь, изредка переходящий в ещё более противный плотный град, что способствовало скорости нашего передвижения. Спустя час было найдено первое перспективное место: развалы кварцевых глыб тянулись от самого края вырубов метров на сто вдоль первых трёх канав.

Ещё час подсекали жилу – безрезультатно. Все наши подсечки упирались в глину, но никак не в камень. Это было совершенно непонятно: вот она, здесь, под ногами.… Но найти мы её так и не смогли. Не помог даже титановый щуп, который я всегда вожу на такие мероприятия.

Опускать руки никто не собирался, и через несколько минут было найдено ещё одно место: на земле лежал кварц и, что более важно, пегматоид. Щуп с первого захода упёрся в камень.

До конца дня били яму, благо, вмещающие породы оказались обычной глиной, легко поддающиеся даже лопате. Сразу с поверхности пошли мелкие щётки горного хрусталя, а в пегматоидной жилке – аморфный минерал чёрного цвета.

Затеплилась надежда на возможность пересечения этих двух жил, а там, кто знает, может быть и кармашек какой-нибудь с аметистом случится…. Но через полтора метра кварц исчез. Дальнейшая углубка выявила перелом, сдвиг жилы относительно горизонта сантиметров на двадцать. Пегматоид на сдвиге терялся…

День клонился к закату, а с ним и возможность найти что-нибудь стоящее. Мы заторопились домой, очищая лопаты и кирки от налипшей глины, складывая образцы в ведро и чувствуя непреодолимую силу притяжения этих мест.

И казалось – выйдут из-за поворота бородатые мужики с неказистым инструментом, и пойдут к виднеющейся вдали Окуловой яме – не спеша, основательно и тяжело ступая по размытой дороге. Брать занор. И запоёт кайла, и разлетится жёлтыми искрами зажатый в кварце гелиодор…

Но шумит дождь, и нет ничего на целом свете, кроме этого шума и приятной тяжести в ведре.

Объём информации, полученной за эту поездку, был просто колоссален. За день мы успели проехать полторы сотни километров, осматривая уже знакомые, и ранее не посещаемые места.

Изначально нашей целью было проявление корунда возле Мурзинки, которое раньше не попадало в кадастры то ли из-за своей мало изученности, то ли просто по недосмотру.

В 1997 году его вскрыли сотрудники Уральской Горной Академии, отметившие наличие там прекрасных кристаллов розового и слегка фиолетового корунда.

Первую остановку мы сделали в Кучках, пробежаться по гранитному плато, на котором бесславно трудились в прошлом году. Каково же было наше удивление, когда вместо изрытого экскаваторами котла мы увидели отсыпанную и выровненную поверхность. Не было ни заполненной водой ямы, ни характерной шапки бурьяна над проглоченной временем избой, только пустырь и в дальнем углу его, как напоминание о бесполезности наших усилий, маленькая выбоина в плотном пегматите и раскиданный вокруг многообещающий мусковит с шерлом.