Некоторые путешественники рассказывают, будто бы остров Веен, лежащий среди Зунда, обратил внимание Петра Великого и будто бы он предлагал за него датскому королю столько серебряных рублей, сколько их на нем поместиться может. Если сие было, то, без сомнения, Петр Великий сею шуткой хотел означить великое число судов, ежегодно проходящих Зунд, и что ежели бы ему сей остров продали, то, поставя на нем крепость и собирая с них пошлину, он скоро бы ему окупился. Оный принадлежит теперь Швеции и Дании пополам, и едва населенный 200 и 300 жителей, представляет одно только удобство – торг запрещенными товарами.

В четыре часа эскадра пролетела Зунд и остановилась у Гельзинора. Тут всегда бывает великое сборище судов почти от всех стран мира, ибо все идущие в Балтику и обратно, для заплаты пошлины, должны здесь остановиться. Море пестреет от разноцветных флагов и вымпелов. Корабли беспрестанно то отходят, то приходят, и пушечные выстрелы и крик работающих матросов имеют в себе такую прелесть, что со шканец сойти не хочется. Город, стоящий на низком берегу, представляется сквозь лес мачт, как будто бы за густым бором.

После обыкновенных посещений и поздравлений с прибытием офицерам позволено было съехать на берег. Шел небольшой дождь, на улицах было так грязно, а от множества иностранцев так тесно, что мы принуждены были войти в первый кофейный дом; но лишь только проглянуло солнце, как мы оставили дымный от сигар и трубок трактир, не стали читать газет и вместо того пошли прогуливаться. Сыскав проводника, приказали вести себя за город, – и деревянные башмаки его застучали на мостовой. Прошли несколько улиц и весь тут город! Домы высоки и только три или четыре окна в фасаде, внизу везде лавки. Пришед к воротам Кронборга, учтивый караульный офицер ввел нас на двор замка, подобного четвероугольной башне. Церковь с готической колокольней была заперта, мы сошли вниз в казематы, где содержатся преступники. Они не лишены воздуха, тюрьмы чисты, невольники по силам заняты работой и только смерто убийцы на ночь обременяются цепями. Стены замка дикого тесаного камня, весьма толсты и вооружены несколькими пушками. Лучшие его укрепления, морские батареи, вне стен построенные. Оные могут вредить кораблям, но флота, прорывающегося сквозь пролив, особенно при свежем ветре, остановить не в силах. Лорд Нельсон в 1801 году доказал, кажется датчанам, что Зунд их не непроходим.

Караульный офицер предложил нам идти в Королевский сад и приказал проводить туда одному из солдат своих. Был какой-то праздник, аллеи пестрели от женских нарядов. Мужчины мерными шагами ходили взад и вперед, снимали перед нами шляпы, или лучше только до них дотрагивались, и курили сигары. Хотя листья опали и оставалось уже мало зелени; но сад, расположенный на горе и близ моря, показался мне весьма приятным. С балкона летнего дома, построенного на открытом месте, вид Гельзинора и окрестностей представляет прелестную картину. Шумный Зунд, отделяя сей вид от грозных крутых скал Швеции, сей самой противоположностью тем более пленяет взоры.

Как ветер для отплытия в Англию был противный, а день прекрасный, то сев на шлюпку с несколькими товарищами, в полчаса переправились мы чрез Зунд и вышли на берег в Гельсинборге. Две улицы под горой, развалившаяся ветряная мельница на горе и красные высокие крыши домов – вот все, что можно видеть в сем небольшом городке. Никто не обеспокоил нас на дороге, ибо прошедши до средины города, не встретили мы ни одного человека. Далее хотя и попадались нам люди, но никто нас не понимал, все проходили мимо, улыбаясь, и мы не знали, куда идти. Видим вывеску аптеки – портрет Галена – мы вошли. К потолку привешен крокодил и в чучеле ужасный! Какая находка! В чистых шкафах, вместе с лекарствами, в банках стоят конфекты. Купим их скорее, ибо надобно же иметь какую-нибудь причину зайти в аптеку. Наконец показали нам трактир, усыпанный песком, правильно укладенным ельником, и мы очень обрадовались нашедши там играющих на бильярде прекрасных и видных шведских офицеров полка желтых гусар. Они как хозяева нас обласкали, мы познакомились, отобедали вместе и расстались дружески.