В ночь на 2 февраля ветер усилился и сделался очень свеж, волнение было часто и беспокойно; невзирая на сие, фрегат, идучи полным ветром, шел весьма быстро, и как капитан имел причины поспешать, то, несмотря на дождь и пасмурность, всю ночь неслись мы между камней и мелких островов, лежащих на пути нашем. Ночью миновали мы опасный остров Агосто и прошли между островами Иссой и Лезино. На рассвете по правую руку открылась длинная гряда островов, составляющих Далматский архипелаг. Наслаждаясь зрением беспрестанно переменявшихся видов, скоро прошли мы великое пространство и в полдень того же 2 февраля были уже против Анконы. К вечеру усмотрели мы судно без мачт, оставленное без управления, волны ходили чрез палубу, и оно то показывалось, то скрывалось. Подойдя ближе, увидели на нем несколько человек, махавших платками и шляпами. Ветер был силен, волнение ужасно; но как отказать в помощи утопающим. Фрегат, подошед ближе, лег в дрейф[25], спустили висевший на борте ялик. Боцман с шестью отважнейшими матросами, бросившись в него, отвалили и скрылись в волнах. Не без удовольствия, происходящего от соревнования, смотрел я, с каким усилием матросы гребли, пристали, вышли на судно и тонкой веревкой, взятой с фрегата, притянув толстый канат, прикрепили его на носу, и тем судно спасли. На нем находились 7 человек венециян, подданных французских. Они от страху и холоду едва говорили, да к тому ж трое суток не пили и не ели, их взяли на фрегат и отдали на руки лекарю. По осмотре судна, которое здесь называется требакула, нашли его в хорошем состоянии; почему капитан приказал отлить из оного воду, исправить мачты и паруса, и вследствие закона, в котором сказано: «Если неприятельский корабль станет на мель или, претерпевая какое-либо бедствие в море, будет просить помощи, то подать ему оную и отпустить». Посему, когда требакула была исправлена и ветер утих, капитан приказал объявить шкиперу Бартоломео Пицони, что он может идти, куда ему угодно. Итальянцы не хотели верить, но когда на требакулу перевезли нужное количество воды и провизии, то они с крайней признательностью пошли благодарить капитана и офицеров. Шкипер, тронутый сей неожиданной милостью, при прощании сказал: «Зачем отпускаете меня, я охотно бы остался вашим пленным, уверен будучи, что в отечестве моем едва ли найду друзей столько великодушных, как вас, к несчастью, моих неприятелей». Должно верить, что доброе дело никогда не остается без награждения, и я сведал после, что сей же Бартоломео, будучи в Анконе, предложил свои услуги пленным русским солдатам, принужденно служившим во французском полку; он, подвергая себя опасности, жертвуя своей жизнью, успел несколько освободить из плена и на своей требакуле доставить их в Корфу.

Поелику надлежало нам обеспокоивать неприятеля, который безопасно перевозил войска из Венеции в Далмацию, то от Анконы пошли мы к Сенегалии, оттуда к Истрии, наконец, остановились на главном его сообщении у острова Сан-Пьетро ди Нембо и, дабы обмануть неприятеля числом кораблей, везде подымали разные флаги, то свой, то английский и шведский. Потому ли, что неприятель взял осторожности, или по каким другим причинам, в продолжение двух суток видели только одно судно под австрийским флагом, которому пушечным выстрелом хотя и сделали сигнал приблизиться, но оно, отделяясь от нас грядой каменьев, скрылось за остров Моса.

5 февраля, приблизившись к островам, закрывающим вход в Фиуме, узнали мы, что такое ветер, называемый здесь борой, столь сильный, что можно сравнить его с ужасным ураганом. Дым, покрывающий вершины гор, есть верный признак начала боры. Ветер с стремлением, с силой необыкновенно вырываясь из-за гор, подымает на земле облака пыли, вырывает с корнем деревья и сносит крыши с домов. Море близ берега кипит, а не волнуется; ветер, срывая воду с поверхности моря, несет ее в виде прозрачного тумана, и часто брызги воды достигают в высоту на пять сажен. Бора дует всегда от северо-востока и продолжается иногда две и три недели сряду. Малые суда приносит она от Далмации к Италии, где, к несчастью, почти все порты открыты сему ветру, почему в продолжение зимнего времени, когда дует бора, много погибает судов и плавание в Адриатике в сии месяцы весьма затруднительно. Близ берега сила ветра неимоверна, у кораблей, стоящих на якоре, нередко ломает мачты, далее в море ветер смягчается, почему в осторожность здешние мореходцы удаляются от берегов; но и в море ни одного паруса нести не можно.