Вернулся Слава.

– Ну? – встретил его вопросом Семенов. – Нормально все?

Тот хмыкнул:

– На стулья усадили, ноги замотали… Сидят, гундят… угрожают! Этот… Гриня – взялся на свою сторону переманивать. Пришлось съездить ему разок по рылу, чтоб заткнулся и сержанта не смущал… Я Петюню там пока оставил, караулить.

– Жаль, конечно, что так вышло… – вздохнул Семенов, – ну да ладно, сделанного не воротишь!

Илье показалось, что сожаление в его голосе какое-то ненатуральное. Не сожалел он ни о чем.

В вестибюле появились люди. Они хотели выйти на улицу. Им просто непременно надо было на улицу. Прапорщик вступил с ними в перепалку, и, в конечном счете, не пустил. Они ушли, недовольно бормоча что-то про диктатуру, самоуправство и невозможность сходить, без разрешения самозваного начальства, по нужде.

В душе Ильи тоже крепло раздражение создавшейся ситуацией. Победили, тоже мне! Даже если все в итоге обойдется, что прикажете делать с пятью здоровыми мужиками? Не держать же их, в самом деле, все время связанными. А ведь их надо кормить, поить… Не было, называется, печали! Устроил Семенов бузотерку – как теперь расхлебывать?

Тут он заметил, что Семенов, оказывается, смотрит на него пристальным взглядом, словно мысли читает.

– Тебя, как звать-то парень? Забыл, понимаешь, спросить.

– Илья.

– Илюха, значит? А меня Василием кличут. И отчество простое – Иванович – как у Чапаева, – Семенов хохотнул. – Вот и познакомились! Ты Илья иди пока… мы тут со Славиком покараулим, и с Николаем. А ты узнай лучше у девушек про ужин. Будет чего-нибудь? А то уже кишки слиплись, за всеми этими делами.

Илья пожал плечами и пошел. Действительно, чего тут без толку стоять.

* * *

В буфете тусовался оголодавший народ. К раздаче выстроилась маленькая нестройная очередь. За раздачей, Илья с удивлением обнаружил Анюту, которая, как и тогда на базе отдыха, сто тысяч лет назад, когда они познакомились, раздавала страждущим еду. Раз – зачерпывала черпаком из бачка. Два – шлепала порцию тушеной картошки в протянутую посудину. Рядом с ней суетилась, та самая миниатюрная азиаточка, которая и спровоцировала весь сыр-бор. Она нарезала хлеб большим ножом и выдавала по паре кусочков на нос. Люди их брали и проходили дальше, туда, где Варвара Петровна разливала компот в одноразовые стаканчики.

Тело Рыбы-Владика куда-то уже успели оттащить, и даже кровь смыли с пола. Вот так, исчез человек, как и не было. Никто не загрустил, не потерял аппетит от горя. Илье пришло в голову, что несчастный "браток", погибший нелепой смертью из-за нескольких банок тушенки, стал уже второй их потерей после прибытия в этот Мир, а еще третий день не кончился. Мимо Ильи, к выходу из буфета брели угрюмые люди со своими порциями. Похоже, мысли у всех были схожими.

– Ну, чего отец загрустил? – раздался сзади знакомый бодрый баритон и Илью крепко хлопнули по плечу. Марек явился в буфет, вооруженный эмалированной кастрюлей и пластиковым ведерком для компота.

– Глянь-ка, и тут очередь! В очередь сукины дети! – шутливо крикнул он собравшимся. Никто не оценил шутки, только Анюта, наконец, заметила их и поманила рукой, показывая в обход стойки.

– Ань, – сказал ей Илья, – меня мужики послали… они дежурят в вестибюле, отойти не могут. Ты им положи по порцайке, да я отнесу.

– А себе? А нам? – удивился Марек. – Я тоже жрать хочу, как дикий хищник!

– А ты в очередь становись, сукин сын, – усмехнулась Анюта. – Давай свой котелок, – повернулась она к Илье. – Сколько порций?

– Их там трое… и сержанту еще, он арестованных охраняет.

– А им? – поинтересовалась Варвара Петровна. – Арестантам вашим? Тоже ведь люди…