Предатель-телефон снова вжикнул на стиральной машинке. Еще одно послание, которое Илез наверняка писал из расчета надавить на ее больную мозоль. Сати пришлось с тоской признать, что она проиграла этот раунд, и в душ зашла вовсе не для того, чтобы освежиться. После до боли знакомых манипуляций, она издала тихий и прерывистый глубокий стон, который тут же унесла прочь шумевшая вода, и осела в ванной, чувствуя, как щиплет глаза от слез. Опять. И, едва переведя дыхание, она уже хотела повторить все снова.

Остатки утра были потрачены на наведение порядка, прогулку с Сальмой и интернет-серфинг, чтобы постараться унять тяжелое волнение, сдавившее грудь. Несмотря на еще пару сообщений, в которых Илез припоминал ей свою угрозу, Сати все же не решилась отменять помолвку. Она просто не представляла, как объяснить это родным. А если Дачиев решится исполнить угрозу, и Руслан узнает про ее прошлое… вот тогда она что-нибудь и придумает.

– Сати, ты опоздаешь! Уже давно пора выходить, – суетилась Альбике, пока дочь нехотя одевалась. – А платье?

– Возьму с собой, в салоне переоденусь, – ответила Сати, доставая из шкафа чехол, в котором хранилось заранее купленное изящное в пол платье кремового цвета.

– Ты возьмешь такси?

– Не, поеду сама.

– А потом в платье поедешь в ресторан?!

– А что, сейчас тепло…

– Ну уж нет! Переоденешься и вызовешь такси. Машину потом Надим заберет. И почему именно у тебя все не как у людей?! – Альбике подняла на руки Сальму и чмокнула в щеку. – Вот, дочка. Видишь свою сестренку? Никогда не будь такой!

Несмотря на тон матери, Сати немного обиделась, но виду не подала. Родители считали ее чудной и немного неудачливой, и если раньше она еще пыталась доказать обратное, то сейчас лишь дулась про себя, смирившись со своей участью.

– Господи, прошу тебя, только не опоздай! Почему ты не захотела взять с собой Лауру? Она бы подсказала тебе насчет прически.

– Нет! – излишне резко ответила Сати. Мать будто произнесла ее личное проклятие. – Не надо. Я вообще не хотела никаких этих ресторанов.

А также присутствия кого-либо из семьи Дачиевых, но такого варианта в списке не было. «Она же твоя сестра», «Он же ее муж». Сати даже не пыталась заикнуться о том, чтобы Лаура и Илез воздержались от посещения сего мероприятия. Она живо представила, как Дачиев-младший поднимается, чтобы сказать тост, и произносит нечто вроде:

«Поздравляю тебя, дорогой брат! Тебе досталась горячая девушка! Имей в виду, что ее любимое мороженое – шоколадное, а любимая поза – «шестьдесят девять». Желаю счастья!»

– …Вот у Лауры помолвка получилась такая замечательная… И гостей было не очень много… – продолжала размышлять Альбике. Она любила организовывать и посещать пушные торжественные мероприятия, даже если это день рождения годовалого внучатого племянника.

Под недовольный взгляд матери Сати влезла в широкие льняные брюки, натянула хоть и дорогую, но знававшую лучшие времена футболку с длинным рукавом и устремилась в коридор.

– Домой уже не заезжай! – велела на прощание Альбике, в десятый раз посмотрев на часы. – Сразу в ресторан. Адрес знаешь?

– Ма-а-а!

Сати пешком спустилась на первый этаж и вышла на улицу, обнимая чехол с платьем, как родного сына. Прохладный, пасмурный день идеально отражал ее настроение. Кто бы мог подумать, что день сватовства станет, пожалуй, худшим в ее жизни. Или нет, еще свадьба впереди.

«Господи, тебе двадцать четыре года! Ты работаешь в престижной компании с неплохой зарплатой! И выходишь замуж, потому что… потому что…» Мысли спутались. Винить в нежеланном замужестве было некого – разве что Илеза.