В Аахене я заняла дом, расположенный напротив помещения ванн. Двое ирландцев, служивших в Голландии и живших в Аахене, господин Коллинс и полковник Нюжен, отец венского министра при прусском дворе, проводили с нами целые дни. Благодаря их веселому характеру и утонченно-вежливому обращению общество их было весьма приятно.

В Спа я сошлась с госпожой Гамильтон, дочерью архиепископа Туамского, и с госпожой Морган, дочерью господина Тисдэйла, королевского генерал-прокурора в Ирландии, где он пользовался большим уважением.

Наши отношения с самого этого времени (1770 г.) являли в глазах всех знавших нас пример самой верной и неразрывной дружбы.

В Спа я познакомилась с четой Неккер, но я была дружна лишь с английскими семьями. Мы ежедневно виделись с лордом и леди Сассекс; с помощью французского и немецкого языка я стала вскоре понимать всё, что читала по-английски, не исключая и Шекспира. Обе мои приятельницы приходили поочередно каждое утро, читали со мной по-английски и исправляли мой выговор; они были моими единственными учительницами английского языка, которым я впоследствии владела довольно свободно.

Я решила поехать в Англию, хотя бы на несколько недель, вместе с семьей Тисдэйл и обещала госпоже Гамильтон провести с ней зиму в Эксе в Провансе, где архиепископ, ее отец, должен был жить по предписанию докторов. Мы переехали Па-де-Кале вместе на одном корабле. Я в первый раз ехала по морю и все время страдала, а моя добрая подруга самоотверженно ухаживала за мной.

В Лондоне наш министр, Пушкин, уже приготовил мне дом вблизи посольства. Его супруга (первая его жена), особа, достойная всякого уважения и любви, вскоре сделалась моим другом. Все время, что господин Тисдэйл был в Лондоне, я проводила с госпожами Морган и Пушкиной. Когда госпоже Морган пришлось уехать с отцом в Дублин, я посетила Бат, Бристоль, Оксфорд и все их окрестности[24].

Вернувшись в Лондон, я пробыла в нем всего десять дней. Я не поехала ко двору и все свое время употребила на осмотр достопримечательностей этого интересного города. Я познакомилась с герцогом и герцогиней Нортумберленд.

Наш переезд из Дувра в Кале не был столь счастлив, как в первый раз; нам пришлось бороться с сильным ветром, который был попутным только переходу на запад, в Индию. После двадцати шести часов опасности, когда волны почти заливали нашу каюту – ее пришлось закрыть наглухо, – мы пришли в Кале. Я ненадолго остановилась в Брюсселе и Антверпене и поселилась очень скромно в Париже. Мой двоюродный брат, не заезжая в Париж, прямо поехал в Экс в Провансе, чтобы приготовить мне хорошую квартиру.

В Париже я пробыла всего семнадцать дней и не хотела видеть никого, за исключением Дидро. Я посещала церкви и монастыри, где можно было видеть статуи, картины и памятники. Я была и в мастерских знаменитых художников, и в театре, где занимала место в райке. Скромное черное платье, такая же шаль и самая простая прическа скрывали меня от любопытных глаз.

Однажды Дидро сидел со мной вдвоем; мне доложили о приезде госпожи Неккер и госпожи Жоффреи. Дидро поспешно приказал слуге их не принимать.

– Но я познакомилась с госпожой Неккер еще в Спа, – ответила я, – а госпожа Жоффреи находится в переписке с императрицей; следовательно, знакомство с ней не может мне повредить.

– Вам остается пробыть в Париже девять или десять дней, – ответил Дидро, – следовательно, вы успеете их увидеть всего два-три раза. Если бы вы оставались здесь два месяца, я с радостью приветствовал бы ваше знакомство с госпожой Жоффреи, – она добрая женщина, но так как она одна из первых кумушек Парижа, то мне не хочется, чтобы она с вами знакомилась кое-как.