Он отложил пульт в сторону и с любопытством заострил взгляд на экране.

На нём крупным планом виднелся открытый гроб. В гробу лежал высокий мужчина в белой футболке, небрежно заправленной в чёрные треники, а вокруг стояли какие-то странные существа. Серёга напряг зрение и немного приблизился к экрану, чтобы отчетливей разглядеть суть происходящего.

«Что это за ритуал такой, и зачем это на ночь показывать?» – нарастающая тревога пронзала сознание, словно острая стрела. Вдруг странные силуэты одновременно подняли глаза и как по команде бросили жуткие взгляды прямо на недоумевающего Серёгу. Их нечеловеческие рожи смотрели злобно и презрительно, будто бы проникая в самые недра Серёгиного сознания.

Сердце застучало так, что готово было порвать кожу на груди, а бегущие бешеным потоком мысли не оставляли места для осознанного анализа ситуации. Но одно обалдевший парень понял ясно и без сомнений: на экране в открытом гробу в белой футболке и чёрных штанах лежал он, Серёга Рослый! Вокруг него стояли омерзительные твари с рогами и клыками. Это были самые настоящие черти из фильмов и книжек!

Будто бы насмехаясь над Серёгой, рогатые исчадия ада пронизывали жуткими взглядами всё его нутро и вселяли в душу неконтролируемый животный страх.

В голове кто-то ехидно зашептал:

– Молись, Серёжа, молись! Молись, пока не поздно!

Вне себя от ужаса, он кинул пульт в телевизор и, запрыгнув на подоконник, рывком открыл окно. Волна прохладного вечернего воздуха прошла сквозь Серёгу с улицы, а шёпот в голове становился всё громче и убедительней:

– Молись, Серёжа! Молись, пока не поздно!

Он шагнул на внешний подоконник и, встав на самый край, покорно исполнил указание. Железный подоконник опасно прогнулся под босыми ногами Серёги, но обезумевший от ужаса молодой человек даже не заметил этого.

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, – крестясь на внешней стороне окна, шептал Рослый.

– Громче, Серёжа, громче! – голос внутри был строг и не принимал никаких возражений. Его происхождение было неведомо, и заставить его замолчать Серёга не мог. Он беспрекословно следовал его воле и от шёпота перешёл на крик:

– Да придет Царствие Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

Внезапно над серым цехом завода, что возвышался за тёмным двором, в хмуром небе стал проявляться знакомый лик. Сначала размыто, но после определённых фраз молитвы всё более и более отчётливо. Это был он – лик с икон. Серёга почувствовал его могущество и всепоглощающую сущность.

Неожиданно за спиной раздался знакомый и конкретно встревоженный голос:

– Серёженька, что ты делаешь?

Рослый развернулся на согнутом подоконнике и увидел стоявшую в дверях маму. С выпученными глазами, она сделала шаг к нему, но голос в голове молниеносно скомандовал:

– Не подпускай её, она с ними заодно! Молись громче! Молись!

Рослый достал свой нательный крестик и направил в сторону матери, крича во всё горло:

– Не подходи! Не вздумай! Отче наш, сущий на небесах…

– Серёженька, – по щекам женщины потекли две тонкие струйки солёной жидкости, голос же сорвался навзрыд, – что же ты делаешь?

– Прочь! Прочь! Да придет Царствие Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе… – визжал в ответ сын с обезумившим выражением лица.

– Сергей, тише, тише, не дёргайся, – заводя руку за спину, успокаивающе проговорил крепкий фельдшер скорой помощи.

– Изыде, твари! Прочь! Прочь! Отче наш, сущий на небесах… – вопил Серёга, распластавшись на полу комнаты.

– Ну, не стой, помоги, ё-моё! – крепкий фельдшер нервно обратился к своему коллеге. Молодой напарник, которому на вид было не больше двадцати лет, неуверенно шагнул к извивающемуся на полу наркоману.