• 2006 – Дмитрий Сафонов. Эпидемия

• 2007 – Алексей Фомин. Россия 2015. Эпидемия

• 2008–2014 – Скотт Сиглер. Трилогия «Инфицированные» (Infected)

• 2009 – Марина и Сергей Дяченко. Лихорадка

• 2009–2010 – Андрей Круз. Трилогия «Эпоха мёртвых»

• 2010 – Стив Альтен. Эпидемия. Начало конца (Grim Reaper: End of Days)

• 2010 – Алексей Пехов. Ангел смерти • 2011 – Яна Вагнер. Вонгозеро • 2013 – Александр Зимний. Пандемия

• 2014 – Эмили Мендель. Одиннадцатая станция (Station Eleven)

• 2016 – Джо Хилл. Пожарный (The Fireman)

• 2017 – А. Дж. Риддл. Пандемия (Pandemic)

• 2019 – Константин Калбазов. Пандора. Карантин

• 2019 – Маркус Седжвик. Снежинка, штат Аризона (Snowflake, AZ) • 2020 – Алексей Сидоров. Зараза

• 2020 – сборник «Постэпидемия»

Сколько Еся знала себя, она постоянно боялась ареста или разоблачения. Теперь ей казалось: в пеленках умела уже притворяться и гипнотизировать взглядом, а мысль, что от конспирации зависит ее выживание, завелась в голове до прихода на эту грешную землю.

И, конечно, ей крупно везло. Врач больницы, где у мутантки родилась нормальная девочка, не отличался смекалкой и научной сообразительностью. Он не направил младенца к своему коллеге генетику: какие бы отклонения ни показали тесты, люди с измененными генами всегда порождают мутантов. Повесил младенцу на шею красный кулончик с надписью: «Есения Бриджес, 12 мая 49 г., Ричмонд, Северная Каролина». Больше девочкой никто не интересовался.

Дорогостоящие углубленные исследования предназначены для ребят из золотого фонда. Это и замечательно. Еся спокойно росла, привыкая к нашему миру. И даже училась в Детройте – ближайшем из «инкубаторов». В родном Ричмонде школу единственному незаконнорожденному дитятке, разумеется, не построили.

Оставалось лишь притворяться, будто лезешь из кожи вон, едва успевая на троечки, делать вид, что не замечаешь, о чем думает собеседник, и показывать самые скверные результаты по интуиции. Ну а если вдруг ненароком девчонка себя выдавала, приходилось влиять на свидетелей.

Особенно Есе нравилось убегать в ближайший лесок, играть с лягушками-белочками, ставить глупых зверюшек рядами аккуратно на задние лапки, заставляя маршировать. Или прыгать с крыши строений, наслаждаясь неспешным планированием в теплых струях упругого воздуха. Случалось, подруги и взрослые, даже школьные учителя, заставали шалунью врасплох. Но, почему-то, никто не вспоминал об этом.

Мутантка всегда носила свой алый кулон поверх платья. Не потому, что этого требовала дирекция. Кулончик ее поддерживал. С ярким пятном на виду, она была вне их правил, вне их больших интересов.

Но однажды с урока девочек вызвали в медкабинет.

– Иди, Еся, – сказал учитель. – Я думаю, и тебе необходимо провериться.

Пристальный взгляд – и словесник спокойно идет к доске, объясняет мальчишкам правило написания модальных глаголов. Зато в дверь заглянул очкарик в распахнутом белом халате:

– Не хватает девочки Бриджес.

– Есть такая. Обычно мутантов комиссии не осматривают. Иди, Еся. Ты подросла, тебе тоже надо провериться.

Пристальный взгляд на медика, одноклассников, преподавателя. (Девчонка всегда сидела на самой последней парте, чтобы всех держать под контролем.) У словесника на лице явно выраженный миг забвения, мальчишки вообще не в курсе. Практикант как ни в чем не бывало стоит у дверей:

– Я вас жду.

Пришлось вставать и идти, даже губы обидно задергались. Поняла: указанья тут мало. Не смогла незаметно исчезнуть даже за полминуты перехода по коридору.

В просторном медкабинете одноклассницы в серых рубахах по приказу очкастого медика ходили сквозь аппараты. Машины жужжали, дрожали, выплевывали на стол длинные тонкие ленты с зашифрованными результатами. Впервые в жизни Есении пришлось пройти вслед за всеми.