Степан протянул было руку, чтобы забрать у меня свой гаджет, но я искусно скрутила фигу сразу из трёх пальцев, едва не сломав их, и показала шалунишке место у рабочего стола, кивнув на недоделанные пельмени: в конце концов не доделала я их по его вине. А сама уселась на небольшой диванчик, стоящий у самого окна. Всё это заняло у меня буквально пару минут.

– Аркадьевича, – великодушно пришла я на помощь забывчивой претендентке в светские львицы местного пошиба.

– Да-да, Степану Аркадьевичу, – уже окрепшим голосом заявила мне справившаяся с волнением идиотка, – где он?

Вопрос звучал почти требовательно, что меня несколько возмутило. И я решила прикольнуться, а заодно раз и навсегда избавиться от миражей всех бывших любовниц моего кроватного льва.

Я переключила смарт на громкую связь, чтобы этот исправившийся кобелина мог повеселиться вместе со мной: я дама не жадная, а в компании веселиться приятнее, чем в одиночку.

– В кожно-венерическом диспансере, широко оскалив в голливудской улыбке рот, менторским тоном заявила я. И вдруг неожиданно всхлипнула: – приходите ко мне… мы чайку попьём, я сырничкоооовв напеклааа, – блеющим голоском продолжила я.

– То есть как- в кожно-венерическом?, – ничего не понимая, уже почти нормальным голосом спросила меня трубка.

– Обыкновееенноооо… – уже окончательно вошла я в роль пришибленной лохушки, – у него с концаааа капааееет…

– И давнооо?? – с испугом в голосе спросила меня собеседница.

– Даааа… – провыла я, – с полгода…

В такую дичь смогла бы поверить только самая настоящая дура, но ведь недаром говорят, что если хочешь, чтобы тебе поверили, лги самым наглым и неправдоподобным образом. Как говорится, пипл схавал.

Фишка была в том, что ещё полгода назад моё чудо меня совсем не знало. С кем он тогда упражнялся на своём сексодроме – понятия не имею. Но я решила идти ва-банк.

– А-а-а-а… – снова стала запинаться трубка, – а что сказали врачи? Он хоть помнит от кого заразился?

– Не могу и не хочу знать, – резко ответила я, – его в полицию таскали, велели указать все сексуальные контакты за целый предшествующий предполагаемому заражению год. И заставили сдать дополнительные анализы: вдруг это и не гонорея вовсе, а сифилис так мутировал или СПИД вообще…

– Ой, мамочки… – теперь пришла уже очередь блеять дамочке.

– Да Вы не волнуйтесь – он с полгодика полежит и к вам вернётся, а пока всех, кто со Стёпочкой романы крутил, будут обзванивать и по одному вызывать на обследование в диспансер.

– Я-я-я-я…я-я-я-я… с ним не спала…

– Естественно – ты с ним трахалась, голубушка, – вот и прогуляешься к врачам…

– Но я совершенно здорова!! – уже почти визжала девица на том конце провода.

– Раз здорова – пару неделек подержат, проверят и отпустят, чего переживаешь-то?

– Я его убьюююю… – зарыдала несостоявшаяся светская львица и отключилась.

Сказать, что муж хохотал – это ничего не сказать. Он всхлипывал, из его огромных василькового цвета глаз лились слёзы. Он тихо сполз по дверце стола на пол, словно растаявшее мороженое… Тело его содрогалось в конвульсиях.

Я не могла всё это видеть и слышать, и наконец-то дала волю так долго мною сдерживаемому смеху…

Когда я допила свой кофе и докурила уже третью сигарету, я обнаружила себя истерически хохочущей над своей собственной фантазией…

Я словно видела себя со стороны, как видела бы соседку… Мне стало жутко. Но от осознания своей ненормальности я не перестала смеяться… Дикий хохот, овладевший мною, не хотел сжалиться, оставить меня… Я начала задыхаться… Руки, как рассерженные змеи, тянулись к моему горлу, чтобы наконец-то прекратить моё болезненное и, как мне показалось на тот момент, никчёмное существование…