– Ради Бога, батюшка, дайте скорее артиллерию!
– Где же прикажете ее поставить? – спросил я. Рот указал мне на небольшое возвышение, с которого можно было стрелять продольно, по аллее, в конце которой строились французские колонны. Я поскакал от него к Тимофееву, привел его на указанный путь и подъехал к Роту, чтобы донести об исполнении.
– Скажите мне, пожалуйста, вы, верно, не адъютант? – спросил меня Рот.
– Никак нет, ваше превосходительство, – отвечал я, – я состою по особым поручениям при моем генерале.
– Ну видите, что я угадал, – сказал он, – адъютант с этим делом в другой раз не пустился бы сюда!
В это время мимо меня просвистало несколько пуль.
Не знаю, какая была причина гнева Рота на адъютантов.
18 августа началось отступление от Дрездена,[229] 1-я гвардейская дивизия еще накануне, с вечера, отошла по шоссе к Теплицу и наблюдала дорогу из Пирны, а 2-я дивизия и впереди ее резервная артиллерия пошли ущельями гор на Дило-Донвальц, возле которого имели ночлег на 17 августа.
Часть VI***1813
Трудности похода. – Граф Остерман-Толстой. – Обед 30 августа. – Второе пиршество союзников. – Лейпцигская битва. – Плен князя Трубецкого. – Стоянка во Франкфурте. – Шалости офицеров
Не знаю, как сильнее выразиться насчет этой дороги, иначе как выражался о ней в кругу нашем полковник барон Таубе,[230] командир 1-й бригады и 1-й батарейной роты:
– Это такой дорога, по которой и один раз ходить не можно, а мой рота там была два и осталась жива!
Представьте себе из кремня, вырубленный уступами ящик, по которому может идти в ширину только повозка саксонского крестьянина. Полотно, или основание, этого ящика от поверхности углублено местами до двух и даже до трех саженей на поверхности, тропинка, удобная для одного пешего, и затем густой сосновый лес. Не должно забывать о спусках и подъемах с горы на гору, так сказать непрерывных, до самого почти Теплица. Само по себе разумеется, при такой дороге и при таких препятствиях движение наше не могло обойтись без ломок. Сломается ось, колесо у ящика или под орудием, дабы не задерживать задних, поднимали из ящика, т. е. с полотна дороги, на руках поврежденное, но не прежде, пока не вырубали наверху окраин дороги деревьев, расчищали площадку и делали от нее спуски. Но взамен этих трудностей там, где дорога несколько выравнивалась, вид книзу представлял картину, едва ли воображаемую. Наш путь лежал по самому хребту горы, а теплицкое шоссе идет по отлогостям оных к Эльбе, и там, где хотя несколько просвечивался лес, мы могли видеть как на ладони все, что происходило на шоссе.