– Пойдем в номер, – шепнул Алекс.

Я кивнула головой, в горле стоял ком. Выскочив из воды, и схватив вещи, мы побежали в номер. Дверь хлопнула, отделив нас от остальных, давая шанс к уединению. Только я и он. Губы нашли друг друга. Мокрые вещи упали на пол. Два мокрых тела сплелись в единое целое, повалившись на кровать. Раскрепощённость его поражала, я криком отозвалась, на его поцелуи между моих ног. Этим он лишил меня воли, подчинив себе полностью. Отбросив стыд, я принялась языком ласкать его плоть, заставляя выть от наслаждения. Это была страсть, дикая животная страсть. Вход в меня вызвал новый крик наслаждения. Мозг взорвался. Тело пульсировало, создавая ритм. И на пике этого наслаждения, почувствовав в себе теплоту, я, мыча и содрогаясь в судорогах оргазма, потеряла сознание. Всё кружилось вокруг меня, и в этом водовороте, в этом ярком, мерцающем свете, я летела вверх, таща Алекса за собой ввысь. С возвращением разума, вернулась и реальность. На лице Алекса блуждала безмятежная улыбка, наполненная каким-то внутренним счастьем.

– Позже спрошу его о полёте, – решила я, продлевая минуты блаженства. После горячего плаванья и горячего секса, мы уснули словно дети, обнявшись, и уткнувшись, друг в друга.

Будильник на телефоне зазвонил ровно в семь. Я открыла глаза, Алекс рядом. Рука, обнимающая меня, давила на рёбра, не давая дышать полной грудью. Выскользнув из-под неё, движением разбудила Алекса. Чмокнув парня в нос, в знак благодарности за восхитительную ночь, скользнула в ванную. После, заказав завтрак по телефону, принялась паковать вещи, которые так и не пригодились, в том числе и красные кружевные стринги, сиротливо торчащие из сумки. Позавтракали быстро. Ели молча, смущенно улыбаясь, как дурачки. Звонок, адресованный шефу, несколько разрядил обстановку. «Да, буду после обеда. В сервисе, машина не реагирует на брелок, что-то с сигналкой. Ничего страшного, разберусь. Не теряйте». Что-то нужно было сказать. После чмокнув меня, Алекс произнес: «Не прощаюсь, встретимся на работе. Всё уехал».

– Я надеялась, что мы поедем вместе и пообедаем где-нибудь по дороге, – с досадой произнесла я.

– Аня давай вечером, у меня сегодня важная встреча. Вчера отключил телефон, пропустил тысячу звонков. Вон и отец сбросил сообщение, просил срочно перезвонить.

– Позвони сейчас, – предложила я.

– Сейчас восемь, а в Москве шесть утра, рано ещё, позвоню в дороге, – ответил он.

Алекс, накинув куртку, в дверях крикнул: «До встречи, ещё не вечер, а я уже скучаю». И исчез за дверью. Теперь я собирала вещи, не торопясь, у меня всё равно не было шансов догнать его, разве можно догнать ветер.

В два дня я подкатила к офису. От девчонок узнала, что Алекс срочно улетел в Москву, у американской тётки случился инсульт, и теперь она в коме. По этой причине, всё семейство улетало в Америку.

– Почему мне не написали об этом? – подумала я. Тут же пискнул телефон, прилетела смс-ка. «Анька, вечером ужин отменяется, с тёткой плохо, улетаю в Америку. Смогу напишу».

– Держись, всё обойдется, – ответила я смс-кой.

Мозг принялся подсчитывать максимальный срок расставания. Если готовить визы и прочие документы на выезд – это займет неделю, или дней десять, допустим неделю, полторы недели в Америке, вернувшись в Москву – недельку дома, в итоге я не увижу его месяц. Целый месяц, почти весь июнь. Черт, а у нас только начали завязываться отношения. С тёткой оказалось всё серьезней, она, не выходя из комы, умерла. Похоронили её в Америке, хотя родственники настаивали на вывозе тела в Россию. Алекс не звонил. Пару раз приходили короткие сообщения на почту, написанные из Интернет-кафе. Но это была односторонняя связь. Абонент всё время был вне доступа. Мои расчеты оказались правдивы. Конец июня, а парковочное место Алекса пустовало. Время тянулось медленно даже загруженность работой, походы в кино, на выставки не могли заставить бежать его быстрей. Когда ждёшь, то время не спешит – это аксиома, и она не требует доказательств.