Марков – сын пленного немецкого генерала и русской женщины. Собачья у Маркова была жизнь в детстве, и он выучился приемам выживания абсолютно без моральных принципов. С такими людьми как выживать? У них методы ничем не ограничены, а у тебя – совестью. Ты проиграешь. Примерно так и происходило в перестройку. Подобные Маркову поднялись. В таком окружении непросто, много чего нужно в душе своей совместить. Без суеты.

Выше я о Тимуре пишу, не абстрактно обо всем. Все описанное выше характеризует Тимура и пришлось ему пройти. Тимур пришел в альпинизм из вольной борьбы, с развитой в единоборствах душой мужчины. Это дало ему опору в самых тяжелых условиях.

Мишель Уэльбек пишет для молодых: «Ваша работа предполагает страдание, без него вы не начнете писать. Будут мысли покончить с собой, но помните в этот момент, что так со всеми в вашей профессии – было, сейчас и дальше будет. Совершенствование души идет через страдание. Другого пути нет. Этот крест нужно нести дальше».

«Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт». И не только в поэзии так. Удерживать себя от «трагического конца» приходится. Иногда каждый день. Нужно держаться.

Фронтовики говорят, что снаряд два раза в одно место не попадает и в воронках можно спрятаться. В жизни бывает, однако, что снаряды несколько раз попадают в одного человека. Каждый удар переносит душу на новую орбиту, выше – ближе к небу. Туда снаряды уже не долетают, если с собой беду не взял. Оттуда все видно иначе, иной уровень понимания.

О боли

На очном первенстве Союза по альпинизму есть зачет по технике. На глазах судей команды пролазят сложную короткую стену.

Моросил дождь. Скалы мокрые. Целовахин «мудро» сказал, что нужно рисковать. Тимур, как всегда, впереди. Грег в тот раз на страховке. Срыв. Полет вниз на десять метров, приземление на копчик. Паралич. Жизнь изменилась мгновенно. Из-за ничего и совета мудрого Целовахина.

Через много лет мы ездили лазать под Куфштайн в Австрии. Тимур пробовал, руки по-прежнему очень сильные, но голеностоп не держит. «Вся душа стремится, но не могу», – сказал он тогда. Были у меня мысли спецтуфли скалолазные ему заказать, чтобы ногу держали. На лыжах Тимур нормально катался, там ботинок держит голеностоп. Но замотался я на чужой земле. Не сделал. Такой вот я «друг».

То, что после совершил Тимур при инвалидности второй группы, не удалось в жизни ни одному из нас, полностью здоровых. При постоянной боли. Вряд ли вы знаете, что это такое – постоянная боль. Это знал мой тесть – Георгий Николаевич, знает моя мама.

Когда начиналась переписка – обмен воспоминаниями однокурсников после ухода Зули, Тимур читал, но не участвовал. У меня появились плохие мысли, что боль съела часть его души, что очень ему хреново. Здоровее никто из нас уже не становится. Поэтому я написал коротко про него, про Гриню, как понимаю. Тимур начал реагировать на переписку сначала коротко, междометиями. Потом пошли большие письма, обстоятельные, умные.

У меня отлегло от сердца.

Серега Семенченко после окончания физфака отошел от контактов с однокурсниками. Пишу, чтобы не забывали о нем. Серега добрый и отзывчивый человек. На первый взгляд мягкий. Но это на первый взгляд. Иллюстрация к этому – рассказ ниже.

Был у нас большой поход. Мы поднялись на Чимган по 2Б через «верблюда», спустились в сторону перевала Комсомолец – на гребне к пику Охотничий – и двинули вниз по долине, по громадным, километровым остаткам лавин. Идти туда было ошибкой. Которую многие делают и попадают в теснины реки Чалмироб.

В составе группы была Рая Чиж – любимая моя, ленинградцы – брат Раи, его жена и Серега Семенченко. Все оказались очень способными к горам людьми. Судите сами.