Ксения, широко открыв глаза, слушала меня, не перебивая.

– Кошмар! И этому можно верить? – спросила она.

– Ну да, ты ведь сама рассказала мне об этом. А в гареме девушек учат всему, в том числе как удовлетворить султана. А я думаю, откуда это… – хотел было я спросить, откуда у Ксении опыт в занятиях любовью, но осёкся, увидев, как на меня смотрит её мама.

– Может быть и у меня была другая жизнь? – с сомнением спросила Мария Григорьевна.

– Человек умирая, перерождается и происходит это не один раз. Думаю, нет, я уверен, что Вы тоже можете рассказать что-то интересное, о своей прошлой жизни. Это называется реинкарнация, – ответил я.

– Может быть попробуешь с Марией Григорьевной, чтобы я мог окончательно в этом убедиться? – попросил Всеволод Константинович.

 -Хорошо, почему нет? – ответил я, пожав плечами.

 Поднявшись, я подошёл к женщине и положил ей на лоб руку, пристально посмотрев ей в глаза. Она закрыла их и начала говорить.

– Застенки Гестапо…я партизан, воевал в лесах под Полтавой. В одной из вылазок, мы взорвали мост, но уйти не удалось. Ммм…пытки, немецкая речь…побои…под ногти суют раскалённые спицы, как больно! Но я знаю, говорить ничего нельзя. Мы погибаем за Родину, за Сталина. Дома меня ждёт жена и двое маленьких детей. Я думаю о них и улыбаюсь. Фашист проклятый, его это бесит и он бьёт меня кулаком в лицо. Я падаю, вкус крови во рту, боль, горечь, что умираю молодым. Выстрелы… – говорила Мария Григорьевна.

Всеволод Константинович и Ксения,  с недоумением смотрели на неё, боясь шевельнуться.

– Раз…два…три. Откройте глаза, – медленно посчитал я, убирая руку от её лба и женщина открыв глаза, огляделась.

– Ну как? Что я рассказала? – спросила Мария Григорьевна.

– Что-то я не понял…ты что, в прошлой жизни мужчиной была? – как-то брезгливо глядя на жену, спросил Всеволод Константинович.

– Как мужчиной? О чём это ты? – испуганно, спросила мама Ксении.

– Как о чём? Партизанка, мать твою! – истерично засмеявшись, сказал Всеволод Константинович.

– Ксения, о чём это папа говорит? – спросила Мария Григорьевна, не зная, как отнестись к словам мужа.

– Вот не зря меня потянуло к тебе. Как знала…надо же! Не увидела бы сама, ни за что не поверила бы! – воскликнула Ксения, вдруг встав с места и подходя ко мне.

 То ли она хотела обнять меня, то ли поцеловать, но смутившись, я уклонился.

– Молодой человек с занятий пришёл, наверное голоден, пошли на кухню, обедать будем, – сказала Мария Григорьевна, решив отвлечь всех от разговора о своей прошлой жизни.

– Да я пойду уже наверное… – неуверенно ответил я, потому что жутко есть хотелось.

– Ну куда ты спешишь, пошли обедать, – сказала Ксения, потянув меня на кухню.

 Её родители за нами не пошли, может захотели обсудить прошлую жизнь Марии Григорьевны?

Я сел за стол, как и попросила меня Ксения, она сама налила мне суп, где было больше мяса, чем остального, что там кладут в суп, я не знаю. Я молча, быстро съел, уж очень вкусно видимо готовила мама Ксении. Следом, она положила котлеты и пюре, я нежнее пюре и котлет в жизни не ел, хотя и моя мама очень вкусно готовила. Ксения сидела рядом и ковыряла вилкой в тарелке с котлетами. Я поглядывал на неё и на тарелку.

– Сытая, избалованная, красивая кукла…а ещё, очень сексуальная, – подумал я.

Понятие последнего слова я кстати узнал именно с ней. Может до этого просто не задумывался над этим. Но мне было неприятно, как она издевалась над едой. Оно конечно, ей не приходилось ложиться на ночь, поев только кусок хлеба и запивать его холодным чаем. Видимо, каждому своё.

Но поев, я собрался уходить, но Ксения схватила меня за руку.