Если мы на каждой странице говорим о Боге, то естественным кажется связать воедино Бога и религию. Но если внимательно рассмотреть, то связывать надо с большой осторожностью. Хотя бы потому, что слово Бог мы пишем с большой буквы, поскольку Он единственный, а когда дело касается религии, хочется узнать, о какой именно идет речь, поскольку их много. В настоящее время любая конкретная религия – это, как нас учит А. Зиновьев, некая идеология, тесно связанная с коллективом людей, который эту религию считает своей. Обычно по национальному признаку.

Можно было бы сказать, что религия – это интерфейс связи людей с Богом. И интерфейс этот может быть простым или запутанным, действенным или архаичным. Интерфейс, наконец, может, согласно закону Паркинсона, быть полностью занят решением своих внутренних проблем и только делать вид, что он по уши завален богоугодными делами. Через такой интерфейс до Бога не достучишься.

А нужна нам личная связь с Богом? Больше всего на свете нужна! Я уже объяснял, почему, и еще не раз буду об этом говорить, а здесь хотел бы привести такой пример. Иногда ко мне как экстрасенсу обращаются люди за помощью при необъяснимых скачках артериального давления, которые не лечатся медикаментами. Первым делом я спрашиваю, сколько человеку лет, насколько он мнителен и верит ли в какую-нибудь версию Бога. (Я спрашиваю именно о вере в Промысел Божий, а не про частоту посещения церкви, синагоги или мечети.) Почему ответы именно на эти вопросы так нужны? Все иногда лежит на поверхности. Представим себе больную старую женщину, которая привыкла командовать своим мужем. Вдруг она с ужасом видит, что здоровье куда-то уплывает: то здесь болит, то там болит. И получается, что жить по-старому нет сил, а по-другому – не умеет. Она боится сразу всего: потери мужа и собственной смерти, оказаться в зависимости от дочки и ее грубого зятя, да тут еще молодые соседи повадились музыку слушать по ночам и т. д. Все это приводит к бесконтрольному выбросу адреналина. Верит ли она в Бога – не в конфессию, а именно в Личность Бога, Который именно ее пасет и поддерживает на плаву, – или она совсем-совсем одинока? Если верит, то решение есть. Нужен религиозный психолог для проведения нескольких разговоров по телефону. Она должна успокоиться, вспомнив, что хотя «все там будем», но это просто смена оболочки, а жизнь, пусть в другом облике, продолжится – она неистребима! Нет смысла бояться, если есть Бог. А если человек в Бога-пастыря не верит, тогда у него нет утешения. Отсюда аксиома: верующего человека и атеиста надо лечить по-разному. В каком медицинском учебнике об этом можно прочитать? И есть ли у врача из поликлиники, которого вызвали на дом, время растолковать пожилой женщине, что ее болезни прежде всего от страха, и половина из них пройдет бесследно, если удастся справиться со страхом? В том-то и дело, что нет – ни времени, ни желания, да и ни малейшего представления об этом. Вообще, если говорить о нас-коллективистах, то Бог у нас где-то очень высоко, очень далеко, и личные связи с Ним вовсе не поощряются…

Вернемся к вопросу об интерфейсе. Как он образуется? Во всякой конфессии есть пророк или несколько пророков, которые воспринимают и транслируют простым смертным главные правила жизненного поведения от Бога. Это хорошо. Но надо каким-то образом сформулировать «нормативные акты» на основе этих откровений. И, во-вторых, надо решать, какой пророк настоящий, а какой – ложный. Этим всем занимаются жрецы, да к тому же еще представляют обывателя с его многочисленными просьбами перед Богом. Жрецов должно быть много, чтобы охватить