Вы, дорогой Анатолий Викторович, меня возбудили, активизировали, заставили больше думать над основами мироздания и одновременно маленькими, но важными элементами нашей жизни, бытия, научного творчества. И в связи с этим я вернулся к обожаемому мною Дмитрию Сергеевичу Лихачеву – эталону интеллигентности, силы человеческого духа, интеллектуального богатства и удивительной скромности, доброты, отзывчивости и многих других незаметных, но определяющих личность качеств. Есть с кого брать пример и «делать жизнь с кого». Вспомним, например, его слова: «Главное должно быть у каждого человека. Жизнь не должна рассыпаться на мелочи, растворяться в каждодневных заботах… Человек должен уметь не просто подниматься, но подниматься над самим собой, над своими личными повседневными заботами и думать о смысле своей жизни – оглядывать прошлое и заглядывать в будущее… В жизни ценнее всего доброта, и при этом доброта умная, целенаправленная. Умная доброта – самое ценное в человеке, самое к нему располагающее и самое в конечном счете верное по пути к личному счастью». Должен без лести констатировать, что Бог, родители, учителя, семья и друзья Вас всем этим щедро наградили. Это не девальвирует мое глубокое убеждение в том, что Вы – a self-made man. Так что дай Вам Бог!

И последнее оправдание справедливости моего заключения об отказе от редакторских правок Вашей нормальной книги. Приведу маленький отрывок из одной из любимых мною книг Николоса Талеба (Талеб Н. «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. Пер. с англ. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2014. – 768 с.): «Бесхитростное вмешательство проникло почти во все сферы жизни. Как врачи отправляли детей на тонзиллэктомию, так и типичный редактор, которому вы посылаете текст, предлагает определенное количество правок, скажем, пять изменений на страницу. Примите его поправки, перешлите текст другому редактору, который в среднем правит тексты так же активно (разные редакторы работают с текстами неодинаково), – и вы увидите, что он предложит столько же поправок, местами переправляя то, что изменил предыдущий редактор. Третий редактор поступит аналогично. Стоит добавить: тот, кто посвящает себя какому-то одному занятию, в остальном не делает почти ничего, и редакторы – отличный тому пример. За свою писательскую карьеру я заметил, что те, кто редактирует текст слишком рьяно, склонны пропускать опечатки (и наоборот). Однажды я забрал свой комментарий из газеты The Washington Post, потому что редакторы внесли в него слишком много ненужных правок, заменив почти каждое слово синонимом. Я отослал комментарий в Financial Times. Тамошний редактор сделал одно исправление: заменил «1989» на «1990». The Washington Post старалась так сильно, что не заметила единственной существенной ошибки. Как мы увидим далее, вмешательство истощает умственные и экономические ресурсы; оно редко осуществляется тогда, когда по-настоящему необходимо. Будьте бдительны…»

И уже совсем как эпилог: «Русская литература родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и народа, от искания всечеловеческого спасения» (Николай Бердяев).

Уплывающий вдаль. Канал им. Москвы, август 2019

Предсказать значительные события будущего не более сложная задача, чем отгадать прошлое. Если свершившиеся события оставляют следы, то законно предположить, что у будущих есть корни. Оноре де Бальзак[4]

Книги, публикуемые в серии «Записки философствующего врача», связаны воедино не просто общей темой. Исследуемое в них БУДУЩЕЕ обнажает нечто большее, чем просто совокупность идей о том, что нас ожидает.