Второй раз дело было на войне. Уже немолодой солдат в Белоруссии решил заступиться за юнца-партизана, пошел к немцам и сказал, мол, не он хулиганит тут, а я, он так, меня покрывает. Юнца отпустили, Петр велел ему драпать к матери, а его самого – к стенке, и снова – та же история. Люди выходили.

Умер Петр Егорович в глубокой старости и, что интересно, не замечал за собой особых болячек, на жизнь смотрел только с солнечной стороны, потому многим казалось, что он носит розовые очки и, как часто бывает с такими людьми, его учили уму-разуму, учили, а все без толку – умер оптимистом. И детям строго наказал – руки-ноги целы, свет божий видишь – радуйся! Его отличало редкое здоровье – даже с похмелья не болел…

– Деда, хватит курить, – Ваня прервал воспоминания, – я рулить хочу, а то все ветер и ветер моей лодкой командует!

Дед схватил веревку и потянул лодку к берегу. Одной рукой усадил внука, другой взял весло и направил лодку по течению. Сел напротив.

– Деда ты меня обманул, – начал Ваня.

– Почему же?

– Лодкой не надо командовать, она сама плывет, а мы сидим.

– Это потому, что по течению, когда будем плыть обратно, тогда лодка нас слушать не будет и надо будет ей командовать…

– Обещаешь?

– Ага…

– Деда, а кто такой Бог?

Дед улыбнулся. Чего-чего, а такого вопроса он от внука не ожидал. Он начал объяснять, но вскоре запутался. Как объяснить маленькому ребенку, кто такой Бог?

Облегчил участь сам Ваня, он, рассматривая берег через бинокль, спросил:

– А Бог раньше был человеком?

– Да…

– А как его звали?

– Иисус Христос.

– Он не русский?

– Ага…

– Он и маленьким был?

– Да.

– А как звали его родителей?

– Иосиф и Мария.

– А они тоже развелись?

– Нет, Вань, у Бога родители не разводились…

– Хорошо ему…

Ваня напрягся. Он увидел, как на берегу охотится Мурыга, и закричал:

– Мурыга, плыви сюда! Тут в лодке есть место для тебя, будешь штурманом!

Кот спокойно наблюдал за плывущими и с места не трогался.

Караси, как и ожидал дед, оказались большими. Внук долго возился с ними, считал, пересчитывал, потом выбрал самого большого и отпустил.

– К-куда? – возмутился было дед.

– Ничего ты не понимаешь, сам взрослый и не знаешь даже, что у той рыбки животик большой, потому что там рыбята, а маленькие рыбята должны жить в воде, потом они вырастут, и их будет много, очень много. Мы некоторых выловим, а остальных оставим, и тогда у речки их будет еще больше, и речка тогда будет большой, и всем, кто живет в ней, будет хорошо….

«Отойдет Ванька за лето, хорошо, что на природе вот тут», – думал дед и молча улыбался. А внук наконец командовал: теперь они плыли против течения. Больше всего богатому улову обрадовался Мурыга, он неспешно уплел гору требухи, одним глазом следя за Ванькой. Что может взбрести в голову маленькому человеку – неизвестно; а ну, как снова чего-нибудь на кота напялит! Но внуку кот не был интересен, он увлеченно рассматривал гнездо аиста и спрашивал, куда птица ходит в туалет. Дед уж было принялся объяснять, как в гнездо не замедлил явиться сам хозяин не то со змеей, не то с ужом в клюве и, глядя вниз, начал медленно добычу есть. Ваня взял детское ружье и прицелился в него, потом завопил: «бу-бух!» – но птица и не думала сдаваться, она молча ела и смотрела вниз на человека.

– Деда, а где жена у аиста?

– Не знаю…

– Они развелись?

– Наверное, – дед начал привыкать к вопросам внука, намеренно делая при этом равнодушную интонацию.

– Плохо аистятам. Они, наверное, весь день дома сидят и ждут папу. А папа не приходит. К другим папы приходят и играют с ними, подарки им дарят и сказы на ночь рассказывают, а к ним не приходит никто. Они, наверное, Деду Морозу письма пишут, крыльями на листочках, а Дед Мороз их не слушается, он только конфеты дарить умеет и то только за стишки без запинки. Желания про папу Дед Мороз не исполняет. Он только говорит, что если хорошо себя будешь вести – то мечты сбудутся. И соседи тычут пальцем на них, безотцовщина называют. А мама ихняя приходит домой поздно, потому что надо много работать, чтобы аистят кормить. А этот аист кормит только себя. У-у-ух, плохой! Лети отсюда, зачем аистят бросил, сейчас в тебя вот этим ружьем как брошу…