Немного поодаль вальяжно расположилась трёхцветная кошка. Я не решилась подойти, но тут же побежала домой, чтобы поскорее рассказать о чудесных крохах. Мама, не дослушав, обрубила, сказав, что мы не будем брать домой «вшивых лишайных уличных заморышей». Отчим лишь молча покачал головой. Мне было ужасно обидно и до слёз жаль малышей, но что поделать?.. Выпросила немного денег, купила в магазине пару сосисок и оставила на том самом месте, где прежде играли забавные пушистые малютки.

Теперь мне не даёт покоя мысль о том, насколько несправедлива жизнь и как бессердечны взрослые… Те, кто выкинул несчастную кошку, и те, кто не хочет приютить её. Ведь сколько людей каждый день, должно быть, проходит мимо!.. Право, милосерднее было бы усыплять несчастных животных, нежели из малодушия выгонять на улицу, где ожидала неминуемая гибель от голода и холода. Я даже поклялась, что, когда вырасту, непременно организую приют для животных, похожий на один из американских, что показывают по каналу «Animal Planet». Но сейчас… какое было бы счастье упросить родителей помочь хотя бы этим двум крохам! Жаль, что им плевать, как и всем остальным. Только бы не стать такой же: равнодушной, погружённой в свои проблемы, не замечающей вокруг ничего, кроме полезного и доходного; такой холодной, словно бы уже умерла и давно остыла!.. Вот чего я боюсь больше всего на свете. Умереть не страшно; страшно понять перед смертью, что никогда не жил.

А впрочем, всё не о том. Я ведь начинала писать о котятах. Уже не первый раз прохожу мимо там, где совесть умоляет остановиться, куда сердце сотни раз возвращается в воспоминаниях. Порой мне кажется, что, если и есть после смерти ад, человек непременно попадает туда именно за такие вот секунды равнодушия: когда заставляет себя закрывать сердце на замок там, где надо бы держать нараспашку, когда уходит от тех, к кому душа так просит вернуться. В такие моменты, мне кажется, отворачиваешься сам от себя, опускаешь глаза, как бы стыдясь совершённого – а, точнее, несовершённого – поступка. Так же и я сегодня ушла, отводя взгляд, пытаясь оправдаться бессилием и чужим запретом… Но разве возможно запретить совершать добро тем, кто по-настоящему жаждет этого?..

Выходит, я испугалась только сложностей, наказания, быть может. Нашла, кажется, вполне логичное оправдание собственному бездействию. Но в душе всё равно чувствую себя немного виноватой, а душа единственная никогда не лжёт. Я, наверно, рассуждаю по-детски в свои неполные пятнадцать, но уж, по крайней мере, меня нельзя упрекнуть в неискренности! И пусть этот дневник станет мне порукой, что однажды я сдержу клятву. А пока остаётся лишь ждать да искать оправдания.

♂ Мы вернулись в подвал до наступления сумерек – мать показала дорогу. Пришлось немало попотеть, чтобы преодолеть крутые ступеньки, но я сумел и это; всё-таки хищник должен справляться с любыми трудностями.

Нежданный обед оказался столь обилен, что есть не хотелось до самой ночи, поэтому я с удовольствием примостился под маминым боком рядом с сестрёнкой и задремал, утомлённый сегодняшними приключениями.

Дни пролетали незаметно, наполненные массой впечатлений и уроков: жизнь более не ограничивалась подвалом. Подлунный мир оказался величественным и необъятным, наводнённым множеством прекрасных и таким же количеством опасных вещей. Я чувствовал, как благодаря играм тело моё крепнет, постепенно наливаясь той грацией и силой, что в конечном счёте должны превратить меня в настоящего хищного зверя, способного молниеносно прятаться при малейшем намёке на опасность и ловко выслеживать дичь, таящуюся в самых тёмных глубинах мрачных подвалов.