– Что?.. – не поверил я.

– Тольяттинская организация стала региональным оператором по сбору мусора. А это значит, что где-то поблизости вырастет гора в сто пятьдесят метров высотой, и туда будут свозить отходы со всей Самарской области.

– Да я не верю.

– Напрасно, – Баринов удивленно поднял брови. – Мой коллега Зайцев этим занимается – ты, как носитель, можешь прочитать это в Телеграф.

– Но зачем? Зачем создавать грандиозную свалку?

Баринов еще больше округлил брови.

– Как, Алексей!? Маленькие свалки не имеют фугасного эффекта. К тому же централизация создает превосходную среду для нас с тобой. Ну кто проверит, сколько тысяч тонн подгружено в тело свалки, если само тело… – Баринов захихикал, – миллионы тонн мусора. А ведь всегда найдутся люди, которым нужно что-то утаить. Кому ртуть, кому фосфор, а кому и реальное тело. Извини за каламбур.

Похоже, народный депутат принял меня за такого же мерзавца и откровенничал не стесняясь. Я буквально выдавил улыбку и даже засмеялся.

– Мы здесь проездом, – пояснил Баринов, – загадим планету как только смогем. С маленькими свалками природа рано или поздно справится, а большая будет тысячелетия работать, станет, так сказать, выстрелом в сердце. Да ее можно будет из космоса наблюдать.

– А вы уже решили, куда поедете после? – спросил я. – Когда жить здесь станет невозможно?

– В Данию поеду. Там много наших. Лондон мне пока не по карману. Ну, что это мы все про меня? Ты, Алексей, придумал новую национальную идею – ты и рассказывай.

– Проснись и приберись? – спросил я. – Как-то не пишется она со всем выше сказанным.

– Отнюдь, – возмутился Баринов. – «Год Экологии». Мы делаем вид, что боремся с загрязнением, а что может быть нагляднее, чем горы мусора? Вот он – мусор, а вот – люди, которые в нем копошатся, так сказать борются с ним. Все логично. Нужна только мотивация, позитивный посыл. И ты как нельзя вовремя со своим лозунгом, или девизом. У избирателя должно создаваться впечатление перспектив, будущего.

– Но я имел в виду совершенно не это. Суть моей идеи в том, чтобы бороться с энтропией, уничтожать хаос, приводить в порядок дела, систематизировать задачи, строить планы, в конце концов.

– Какой ты упрямый, – возмутился депутат. – Хорошо, бог с ней, со свалкой. Ты когда-нибудь был на Арлингтонском кладбище?

– Нет, – сказал я, старательно соображая, в какую сторону клонит Баринов.

– Идеально ровные ряды. Безупречная строчка могил. Вот бы у нас такое замутить – и концепция сгодится, про энтропию и порядок. Тут можно много чего приплести.

Баринов посмотрел в окно на начинающийся за забором лес.

– У тебя крайний дом. Если вырубить гектаров пятьдесят, представляешь, какую красоту можно устроить?

Я еле сдержался, чтобы не ударить депутата молотком для отбивки мяса. Мои руки реально затряслись.

– Никому не позволю устраивать здесь погост, – сказал я осипшим голосом.

Когда Баринов повернулся, то не мог не заметить моего состояния. А может, прочел эту информацию в нимбе или другом виджете иглы.

– У-у, Алексей, ты что-то выглядишь усталым. Тебе бы отдохнуть.

Как мне показалось, я взял себя в руки и уже инстинктивно, на автомате, пожал протянутую мне ладонь.

Баринов подмигнул и вместо прощания сказал:

– Понравился ты мне, Лешка. Пришлю в Телеге ссылку на одно очень качественное путешествие. Секс-туризм в выдуманную страну, ну очень реалистично.

И, понизив до шепота голос, добавил:

– Только для депутатского корпуса. Как от сердца отрываю.

По своей сути игла является устройством ввода-вывода и не должна содержать приложений. Чтобы использовать, скажем, ту же самую «Воронку продаж», нужно загрузить все в смартфон и лишь затем провести инсталляцию. Обусловлено это очень простым и понятным намерением – ограничить использование памяти самой иглы. Несмотря на фантастическую производительность, ресурсы устройства все же конечны.