Закончив, Инверто припал к бокалу с остывшим кофе, выжидательно глядя на меня и ожидая, пока я разберусь со всей этой достаточно стройной конструкцией.

А что тут разбираться?

Серый мышонок сурвер, пугливый и забитый, в финале оказался настоящим героем, который к тому же изо всех сил пытался спасти несостоявшуюся убийцу, но не сумел этого сделать. Герой!

Герой ли Амос? Да, несомненно. Он герой!

Кто виноват в случившемся? Еще молодые, но уже сбившиеся с пути ребята, прельстившиеся бездельем и раскуриванием тасманки? Разве не сами они виновны в том, что сбились с истинного сурверского пути? Но действительно ли они злодеи? Что-то не верится, что шестой уровень убежища Хуракан мог породить столько негодяев!

Может все же стоит копнуть глубже и добраться до истинных причин? Ведь на самом деле молодым и горячим сурверам просто нечем заняться в слишком консервативном и замшелом обществе! Куда им податься? В чем им преуспеть? Нет ни единого нового направления, чтобы молодежь могла приложить все силы и преуспеть!

Может нам всем пора спохватиться? Может нам пора вспомнить, что значит быть молодым и дать нашей молодежи возможность реализоваться? Дать им на выбор десяток новых путей – вперед! Дерзайте! Развивайтесь! Преуспевайте! Делайте ошибки и извлекайте уроки! И вот тогда у них действительно не будет хватать ни времени, ни сил на дурные поступки!

Прервавшись, Инверто смочил горло остатками кофе, промокнул губы платком и подытожил:

– Вот как-то так на текущий момент. Сырой вариант заготовленной пылкой речи. Я там еще добавлю чего-нибудь особо сочного, накину пару фактов из не связанных с тобой мелких преступлений, а затем отрепетирую и громогласно подам подогретое до идеальной температуры блюдо на общий суд. Что скажешь?

Я скривился, не в силах сдержать эмоций. Все это звучит как… как… нечто тухлое, но обильно посыпанное сахаром, в попытке сбыть это дерьмо покупателям. Если представить это сценарием фильма, то покажи его в кинотеатре – и люди согнутся в рвотных позывах задолго до середины этой мерзости.

– Так что скажешь, Амос?

– М-м-м…

– Говори, что думаешь. Не стесняйся.

Глянув на часы, я обнаружил, что оплаченное время подходило к концу. Понявший меня без слов Инверто выудил из карманы монеты, отсчитал двадцатку и пододвинул ко мне, проделав так деликатно, чтобы никто ничего не увидел. Став чуть богаче, я подумал над тем, чтобы соврать, но не выдержал и сказал начистоту:

– Дешево. Вонюче. Приторно до блевоты. И слишком много плаксивых соплей.

Босуэлл обрадованно улыбнулся:

– Отлично!

– Отлично? Я не хвалил, я…

– Ты ругал – кивнул Золотой Мальчик – Ну да. И ты прав – слишком приторно и вонюче. Но разве не это любимая еда большинства? Мы любим громкие истории, напичканные непроверенными фактами и обмазанные громкими обвинениями. А сухое и пресное неинтересно никому, кроме разве что историков – но и в этом случае не стоит забывать, что любимые ими полные пылью истории книги тоже писались людьми, охочими до ярких и сочных россказней.

– Красиво сказано – признал я – И все равно твоя речь полное фуфло. И звучит слишком громко… звучит так, будто на шестом уровне Хуракана творится полный беспредел, а власть смотрит на это дело сквозь пальцы.

– Супер! – похоже, что он обрадовался еще сильнее – То, что надо!

– Серьезно? – я искренне удивился – Не припомню, чтобы у нас кто-то раскачивал лодку. Мы ведь всегда стараемся сохранить баланс, придерживаемся умеренности в суждениях и обвинениях, всегда предпочитаем штиль бурному шторму и все такое…

– Так и есть. И в конечном случае так и будет, Амос – на этот раз его улыбка была довольно грустной – И можешь не волноваться о раскачивании лодки. Ты просто кое о чем забыл.