Это еще что?

С внутренней стороны воротника что-то пунцовело.

Вирджиния пристально разглядывала отпечаток помады на светлой ткани.

Сомнений быть не могло.

Не воск, не пятно от аэрозоля, не краска, не пластилин… Да мало ли что еще «не».

Двух мнений здесь быть не могло. Это прошло бы для Вирджинии незамеченным… но, на свою голову, она в последний момент выдернула рубашку из стиральной машины – проверить, померещился ли ей посторонний оттенок на рубашке.

Лучше бы она этого не делала…

Она слегка потерла «находку» кончиком указательного пальца. Да, это была именно помада, такую консистенцию ни с чем не получится спутать.

И самым противным было то, что Вирджинии отлично знаком был этот оттенок помады.

У нее в косметичке лежал тюбик с точно таким же оттенком. Она подкрашивала им губы три раза в день, так что удивительно, что помада еще не закончилась.

Пунцовый, чистый, чуть пряный, насыщенный оттенок. Ее любимый.

«Что, если это и есть моя собственная помада?..» – предательски толкнулась в висок мысль.

Можно было быстренько с ней согласиться. Но Вирджиния прекрасно осознавала – это ведь полная чушь!..

Она не настолько высокого роста, чтобы дотянуться до воротника рубашки Максимилиана губами.

Да уж, это точно. Особенно с внутренней стороны!..

Не говоря уже о том, что Вирджиния не пользовалась сегодня этой помадой. Еще чего не хватало – намазаться «Диором», прежде чем отправляться в постель… Да нет, нет, она не сумасшедшая, это точно. И с памятью у нее все в порядке. Она не пачкала рубашку Максимилиана помадой. Она вообще не видела эту рубашку раньше…

Максимилиан, демонстрируя обнаженный торс, уже устроился на кухне возле барной стойки. К вину он пока не прикасался, зато тарелка с ветчинно-сырным ассорти успела наполовину опустеть.

– Проголодался, даже сам не ожидал, – пояснил он, подняв глаза на вошедшую в кухню Вирджинию.

Девушке удалось удержаться от банальностей и демонстративных жестов. Вместо того чтобы швырнуть рубашку Максимилиану в лицо, она положила ее ему на колени. Правда, рубашка не была аккуратно сложенной.

– Что… В чем дело? – начал было бойфренд. Его глаза опустились вниз, взгляд уперся в воротничок…

И застыл.

– Ты испачкала мне рубашку! – возмутился он через минуту, правда, это прозвучало фальшиво, к тому же несколько запоздало.

– Теперь я понимаю, почему ты опоздал! – воскликнула Вирджиния, перебив собеседника.

– Я? Опоздал? Я ведь уже говорил тебе…

– Роза? Жасмин? Это были духи! Я ведь чувствовала, но хотелось тебе поверить. И поверила бы, если б не наткнулась на это маленькое, но такое существенное явление!

Максимилиан выпрямился.

– Ты просто устала, – осторожно начал он, – переутомилась…

– Не пытайся сделать из меня идиотку! – возмутилась Вирджиния. – Это чужая помада! И я не оставляла ее на твоем воротничке. А это – чужие духи. Понюхай сам. Ты-то, должно быть, уже принюхался, поэтому сам ничего не почувствовал… Иначе сменил бы рубашку. Это несложно. Не ожидал так глупо попасться, да? Еще додумался врать про освежитель воздуха!

– Послушай…

– Я уже послушала, зато теперь не хочу ничего слышать, – проинформировала Вирджиния. – Тебе просто удобно было со мной, да? Всегда можно приехать после эфира. Не нужно слишком сильно тратиться на свидания…

– Вечно вы, женщины, все преувеличиваете.

Максимилиан понял, что доиграть спектакль до конца ему не удастся. Аншлага не будет, и сорвать аплодисменты, хотя бы жидкие, уже не получится…

Он поднялся, рубашка упала с колен. Пришлось поднимать ее и тщательно отряхивать. Вирджиния, отступив к плите, сосредоточенно смотрела на Максимилиана, скрестив руки на груди.