– Ну, что тебя так напугало? – переживала за подругу Света. – Думаю, тебе нужно поработать в день, а то эти ночные смены высосут из тебя последние…

– Никто не пугал меня, – наконец, оторвав глаза от двери и опустив подбородок вниз, ответила Дина.

Правда, получилось весьма фальшиво и натянуто – ей не хотелось вспоминать вчерашний визит к мальчику, только увиденное, как след на сыром песке, навсегда отпечаталось в памяти. Она никак не могла выбросить из головы чёрные глаза и этот жуткий звук, исходящий от ребёнка. Когда девушка пришла домой, не смогла и глаза сомкнуть: весь день пролежала в кровати, ничего не ела и не пила. В итоге так и не отдохнула.

Она старалась собрать мысли и, в конце концов, убедить себя тем, что разыгравшееся воображение сыграло с ней злую шутку и что ей всё это просто почудилось. Вот только это никак не удавалось, и спокойствие в этот день не посетило её душу. Картина ночного кошмара снова и снова всплывала перед глазами, затопляя последние островки хоть каких-нибудь разумных объяснений.

С наступлением вечера, когда Дина вынуждена была придти на работу, её обуял непреодолимый страх темноты. Оно и понятно, ведь ночью придётся идти туда, где находится он… или что-то, что пока не в силах объяснить. Идти к мальчику в палату, туда где повстречался страх. Правда, девушка ещё не знает, что не ей одной.

У неё возникла мысль договориться со Светкой, чтобы она проверяла малыша сегодня, но она тут же прогнала столь соблазнительную идею, поскольку такая просьба безусловно приведёт к возникновению различного рода вопросов. Тем более, что весьма глазастая и чересчур любопытная подруга ещё вчера заметила встревоженное состояние Дины.

Да и как, какими такими словами она объяснила бы ей? «Слушай, подружка, там, у мальчика чёрные глаза и жуткий страшный стон, от которого мурашки по коже. Сходи, посмотри, если не веришь». Светка не просто расхохоталась бы над ней – уже сегодня вся больница бы знала о пугливой молодой медсестре, которой по ночам чудится всякая ерунда, а ей здесь работать ещё не один год. Не хочется набрасывать на себя пожизненный ярлык трусливой истерички. Светлана – женщина не плохая, но вот язык во рту сложен в огромный рулон, и по мере необходимости, по команде хозяина, он имел свойство разматываться и становился очень-очень длинным, порой даже слишком. Поэтому не всё так просто.

Дина всячески уверяла себя в случайной нелепой игре её фантазии. Поначалу у неё даже немного получилось, и внутренние переживания скрылись под покровом усталости и социальных обязательств; но, оказавшись на работе, они вылезли наружу, и её снова охватил страх.

Девушка, во что бы то ни стало, решила поговорить с Димой. В течение вечера она донимала его вопросами «как он себя чувствует» и «не переживает ли он до сих пор разлуку с родителями», но ни слова о «ты сможешь мне объяснить, что, чёрт возьми, вчера произошло». Она спрашивала, интересовалась и наблюдала, старалась найти для себя хоть какие-то объяснения. С каждым словом боязливо заглядывала в его синие глаза, но ничего пугающего в них не находила. И мальчик отвечал ей, как ответил бы любой ребёнок: «всё хорошо», «родители приходили к нему сегодня и, что он по-прежнему хочет домой, очень хочет».

Всё просто и непросто одновременно: нет вопроса – нет и ответа. Ждать каких-то знаков или сигналов, нечаянно выскользнувшего слова глупо, поскольку сомнений в том, что малыш в действительности не понимает, что происходит, нет. Вот только, знает ли он, что всё-таки происходит или нет? Дина не могла оставить всё как есть, в неизвестности. Спустя долгие мучительные часы, она, наконец, решилась и аккуратно, чтобы не спровоцировать детский испуг (на самом деле, в этой ситуации она боялась ещё больше напугать себя), спросила о вчерашней ночи. Вопреки ожиданиям, Дима ответил ей, что ему приснился кошмар и было очень-очень страшно, а она вошла и разбудила его. Вот так. Всё просто и ничего лишнего. Такой ответ, в какой другой раз, может, и удовлетворил бы её, может и разъяснил бы присутствие необычного стона, но только не в этот. Как объяснить эти жуткие чёртовы глаза? Как? Это она не в состоянии понять. И сейчас ей оставалось только ждать и надеяться, что той кошмарной ночи впредь больше не повториться.