– Всё больше начинаю понимать тех, кто тебя связал. На улице во дворе поспишь. Покормлю тем, что найду.

– Да что за концлагерь?! Холодно и голодно всю жизнь, так ещё и ты мне хочешь масла в огонь подлить! Фашист!

– Завязывай ныть. Пошли уже.

– Ну веди. Мы типа друзья теперь?

Леон повёл обратной дорогой по опушке леса барсука к своей машине, думая о том, как преподнести своё новое знакомство Мизуки. «Съездил на рынок, называется…»

– Ну… Типа.

– Ого… – как-то очень глубоко для столь краткой фразы сказал Мудзин.

– Что такое? – сразу обратил внимание на перемену в речи Леон.

– Да как сказать… Ты у меня первый друг, получается.

– А сколько тебе лет, Мудзин-сан?

– Где-то двести пятьдесят.

– Действительно ого. И у тебя за всё это время не было друга?

– Выходит, что не было. Так, собутыльники всякие… А у тебя выпить есть?

– Мизуки не поймёт, если я водкой барсука поить буду.

– Кто?

– Мизуки – моя жена.

– Так она у тебя японка? Ах ты, Леон шалунишка… Э… Извини, – быстро понял Мудзин свою ошибку, встретившись со взглядом Леона.

Дойдя до машины, Леон снял сигнализацию и подошёл ближе к дверям. Посмотрел на часы и понял, что дома его уже слишком давно нет. День измотал его – хотелось спать или полежать в саду среди травы да послушать тишину. Вместо этого теперь придётся болтать с оборзевшим барсуком.

– Ого-го-го! Вот это у тебя драндулет, ёб твою мать! – радостно завопил Мудзин, увидев, что Lexus LC 500 sport+ принадлежит Леону. – А я думал, ты бичара какой-нибудь! По лесу шляешься! Может, вовсе наркоман! Забыл совсем сказать – рад знакомству, Леон-сан, чем могу услужить?

Впервые за долгое время Леон искренне рассмеялся.

– Запрыгивай давай внутрь, болван. Не боись. Только с когтями аккуратней!

– Аккуратность – моё второе имя, чтоб ты знал! Был бы паспорт, там так бы и записали Сэйтон Мудзин-сан, – ворчал барсук, пока поднимал в салон свою жирную тушку, шкрябая когтями по металлическому корпусу, оставляя после себя белые полосы.

Услышав этот звук, Леон резко протянул свою руку к барсуку и подтянул его.

– Хм… Грх… Шпасибо… Но больше так не делай! Я самодостаточный! – ворчал барсук, сжимая челюсть.

– Конечно. Сам не знаю, что же это на меня нашло.

– Вот тебе лишь бы издеваться. Эй, ты чё делаешь?

Заведя двигатель, Леон постарался пристегнуть ремень безопасности к Мудзину – вышло успешно. Барсук был плотно зафиксирован на месте и готов к поездке.

– С ветерком прокатимся?

– Оу йес! Гони! Хочу почувствовать!.. А это… Можно я по-другому сяду, Леон-сан? Не видно ни хера!

– Ладно, садись, как тебе удобно.

Развязавшись, барсук встал на задние лапы, уселся на задницу и показал большой когтистый палец в знак того, что ему комфортно. Леон снова опоясал его, а заодно приподнял уровень кресла, отчего Мудзин восторженно взвыл.

– Готов? – с азартом спросил его Леон, получив в ответ снова большой когтистый палец лапы.

Прожав до упора педаль газа, Леон заставил стальную зверюгу сорваться с места, рыча своим многосложным, глубоким рокотом. Через несколько секунд они перескочили за сотню в час. Маленькие глаза барсука открылись, а сам он истошно завопил то ли от ужаса, то ли полного экстаза.

– Лео-о-о-н-са-а-а-н! – старался перекричать рык двигателя Мудзин.

– А?!

– А на-а-а-ва-а-ал-и-и музла!

– Ладно, дружок! – усмехнулся Леон.

И Леон включил ту же музыку, с которой ехал в город. От мощных жирных басов шкурка барсука поднималась дыбом в такт музыке.

– Ну, ничё такое… Мне больше «Эрцгерцог» Бетховена в исполнении тройки на миллион нравится, конечно, – протянул устало Мудзин, когда трек закончился, а Леон слегка сбавил обороты.