Мы вышли из кабинета, и направились в комнату допроса.

Меня всегда привлекало нечто не доступное, не понятное разуму. Меня тянуло в сторону, всегда взглянуть, что происходит рядом. Потому что, то, что происходило со мной, навевало скуку. И однажды, ища приключение заскучавшему уму, я вдруг встретился с ней взглядом. Ложь. Вот что вывело меня из душевной комы. Она врала, что счастлива. Что у нее впереди успешная карьера маркетолога, что она почти окончила художественный роман. А ее будущий бой-френд без пяти минут, как большая шишка в правительстве Москвы. Но только вот она легла со мной в постель, тем же вечером. Упершись лицом в подушку, она схватила меня за руку, и приказала не останавливаться. Этот секс был бы похож на наказание, чем на романтическое соитие двух случайно отчаявшихся. Я натянул джинсы и вышел из комнаты, съемного загородного дома, где проводили вечеринку, в честь окончания рабочего месяца айтишники.

Так мы начали встречаться. Все ее поклонники боготворили. А я застегнул ширинку, в самый разгар страсти. Наверное, это Миру задело. И она решила добиться меня. Она подсела на обычный крючок. Который я не планировал закидывать. Ее хотели все. А я хотел забраться не туда, куда вели меня мужские инстинкты, и многообещающее наслаждение. А в голову, куда никто не собирался заглядывать, по причине отсутствия интереса к ней самой. Я хотел помочь Мире выбраться из психологической западни. Из ее навеянных иллюзий, что все прекрасно. Ведь она действительно была в шаге от классной жизни, но выбирая не тех людей, она губила себя. Заглянув ей в глаза, я увидел судьбу моей матери. Переход из одних рук в другие, пока красоту не съел возраст, и только я и Гарри видели великолепие, которого по факту уже не существовало. На момент отношений с Гарри, моя мама брала поведением, походкой и голосом. Все, что тогда осталось от ее красоты – это высокая самооценка, которая проявлялась в ее личности, и тем самым это одурманивало Гари. Она вела себя как пантера, но была уже обычной кошкой. Я не хотел, чтобы Мира потратила свою жизнь на дебила, чтобы в конце жизни найти достойного человека, но ничего ему ни дать взамен, кроме остатков, в виде опавших лепестков с красивой розы.

– Николаус, – в двери кабинета появилась коротко-стриженная девушка с рыжими, как обожженный песок волосами. В руках у нее были какие-то документы. – Николаус, – повторила она, видя, что на нее никто не отреагировал. На самом деле, как только она вошла, я почувствовал ее спиной. Открыв дверь, она открыла доступ к запаху ее кожи. Я легонько откинулся на спинку кресла и повел носом, как Рокфор из мультика, стараясь себя сдерживать. В уголке моих пепельно-серых глаз я увидел носок ее черного каблука и перетянутую бинтом ногу. Хм… аромат у нее прозрачный, на первый взгляд кажется простым. Но если прислушаться, понимаешь, что ее нельзя приручить, она ловко вывернется из крепких рук. Аромат передается чаще, чем у обычной девушки – повышенный пульс? Капнув утром на запястье, она даже не подозревала, что это многое мне может рассказать. Она каждое утро умирает на рассвете, в холодной постели от одиночества. Потому что боится простить. Интересно, за что он ее ударил? Как она подвернула ногу? И почему она сменила чувственный шлейфовый аромат на легкий аромат полевого цветка? Ведь темперамент она не изменила.

– Мне сколько раз еще нужно повторить? – она наклонилась спортивной грудью к столу Николауса и, поймав мой взгляд, резко выпрямилась.

Я невинно улыбнулся.

– Около участка русские блогеры. Не знаю, как они пронюхали об исчезновении, но решили, что можно оттянуть с отдыхом и завалиться к нам в участок. Они хотят снять ролик, об исчезновении русского в Египте.