Как-то Игорь сказал, что он меня не уважает, а вот Валюшу, санитарочку – вот ее он уважает. Впервые меня понесло, и я раздавила его фактами.

По вечерам, в спокойное дежурство, ужин переходил в посиделки. Игорь курил прямо за столом в столовой, а окурки засовывал в ножку стола, откуда они потом вываливались. А когда он выходил курить на улицу, окурки летели прямо на порог. И в рабочей машине, которую убирали санитарки, он всегда оставлял мусор – шелуху от семечек, фантики от конфет.

Я бросала ему обвинения прямо в лицо, возмущенно спрашивая:

– Ты уважаешь Валюшу? Расскажи, как ты ее уважаешь! Каждый бычок, засунутый тобой в ножку стола, которые ей приходится убирать – это, по-твоему, уважение? Или окурок, который ты бросил на порог, и который она должна вымести – это, по-твоему, тоже уважение?! А мусор в машине? И это все за тобой убирает «уважаемая» тобой санитарка!

Игорь пытался огрызаться, но я сразу давала отпор. Он возражал:

– А куда мне девать окурки?

– Ну не в ножку же стола! – шипела я. – Куришь – так принеси себе пепельницу!

После этого Игорь перестал ко мне придираться, на столе появилась пепельница и на пороге окурки больше не валялись. Но Игорь вообще перестал меня замечать.

Иногда по вечерам сотрудники играли в домино и когда не хватало игроков, приглашали меня. Однажды я попала в смену с Игорем, игрока не хватало, и он пригласил меня к себе в напарники. Несмотря на то, что наши противники слыли профессионалами в домино, мы разгромили их в пух и прах, и в конце партии мне удалось поставить им «лысого». Наши противники были в бешенстве! Мало того, что они проиграли, так еще и в конце игры от какой-то санитарки получить «лысого» – это было не просто обидно, но еще и позорно! После игры Игорь пожал мне руку, и с того дня у нас с ним установилось перемирие.

Мне нравилось, когда я попадала с Игорем в одну смену, дежурства в ней были веселыми и часто заканчивались сабантуем. У Игоря был друг, он играл на ионике, пел на днях рождениях, свадьбах и по приглашению приходил к нам на скорую. Сабантуй устраивали в гаражах у водителей. Было весело, я забывала о домашнем быте, забывала о детях – на работе я отдыхала. Конечно, мне приходилось мыть полы, убирать огромное отделение, мыть салоны трех машин, но на работе я не была мамой и по-своему отдыхала.

Игорь мне нравился, но не как мужчина. С ним было просто весело, вроде как с моим братом – он так же, как и Вова, любил шутить, дурачиться, а мне этого не хватало, Витя мне этого дать не мог, а брат, с которым можно было повеселиться, приезжал всего лишь раз в год.

Коллектив скорой помощи был уникальным. Наш диспетчер, Ирина Леонидовна, она же Сабля, была потрясающим человеком. Шутки из нее вылетали, как из автомата. Худенькая, маленькая женщина с шикарными пепельными волосами, которая сама воспитывала двоих сыновей.

Лариса Леонидовна, фельдшер – красивая, сочная женщина, с короткой стрижкой, пышными губами и таким же бюстом, веселая, позитивная, за словом в карман не полезет.

Еще один фельдшер, Мария Михайловна – красивая, степенная женщина – была для всех мамой. Хотя она не была старшей по возрасту, с ней было спокойно и уютно, как с мамой.

Ножкина Татьяна Александровна – железная леди, интеллигентная, знающая себе цену женщина.

Валентина Николаевна, фельдшер, неумолкающая болтушка. Приезжая с вызова, она рассказывала обо всем: какой ремонт в квартире, где она побывала на вызове, какой шкаф, какие животные есть и так далее. От Валентины Николаевны ничто не могло ускользнуть.

Марьяна, диспетчер, была веселым беззаботным человеком. Она никогда ничего не брала в голову, никогда ни о чем не переживала. Она была просто классной. На себе Марьяна научила меня делать внутривенные уколы и даже как-то разрешила зашить пациенту рваную рану. Я ее обожала.