Что рассказал следователь? Эсэмэска-убийца отправлена не с телефона, а с сайта-отправителя эсэмэсок. Заказана из интернет-кафе заранее. Неткафе, откуда заказали эсэмэску, нашли. Узнать, кто заказал, не смогли. Камер слежения в том неткафе нет. Адрес неткафе и время заказа эсэмэски – тайна следствия.

Установить заказчика довольно сложно ещё и потому, что телефон мамаши знало полгорода. У мамаши знакомых – считать замучаешься.

Дело по факту хулиганской эсэмэски приостановлено.

Возбуждать дело по факту убийства следователь не станет. Ножа в спине нет, пули в голове нет, яда в теле тоже нет. Убийство эсэмэской в наших академиях ещё не преподают. От астмы умирают, да. Но кто докажет, что последний приступ астмы вызван эсэмэской? Доказывать будут до пенсии.

Явного убийства нет, значит, шеф за излишнее усердие следователя убьёт. У следователя убийств настоящих – с дырками в головах да с ножичками в животах – хватит разгребать до второго пришествия, а тут непонятная смерть от приступа астмы. Да шеф со следователя шкуру спустит в момент!

Оксану такое положение дел не устраивает. Человека убили, а милиция убийцу искать не собирается. Лёва с Оксаной согласен. Каков бардак, а?!

Пока Лёва возмущался поведением следователя, я задал себе пару вопросов. Как доказать, что заказчик эсэмэски хотел мамашу убить, а не пошутить? Как доказать уверенность заказчика в том, что текст эсэмэски вызовет у мамаши нервное потрясение, достаточное для смертельного приступа астмы?

Пока я задавал себе вопросы, Лёва сказал, что затея Оксаны с наймом частного сыщика Лёве не нравится. Лёва против. Почему? Разве сыщики теперь работают бесплатно? С другой стороны, Оксана сказала, что заплатит сыщику со своих. Значит, Лёву это не волнует. Но дело не только в деньгах. Какое у нас правосудие, каждый день Лёва видит по телеку. Всех собак повесят на Оксану. Жаль дурочку. Сядет ни за что.

Ведь у Лёвы и Оксаны прекрасный мотив. Лёве стукнуло двадцать, Оксане только-только исполнилось девятнадцать, и вот таким молодым обломилось всё сразу: и дом, и машина, и будка на рынке, и немного денег в банке. Мамаша-то умерла очень кстати, помурыжить детишек своим вечным постельным режимом не успела.

Когда Лёва выговорился, я задал ещё парочку вопросов.

– Лёва, почему Оксана выбрала именно меня?

– Порылась в городской сети, поискала частных сыщиков. Нашла ваш сайт, почитала отзывы клиентов, решила, что вы ей подходите. Или те отзывы писали вы?

– Почему Оксана подозревает убийство?

– Думает, что заказчик эсэмэски знал, что у мамаши приступы астмы на нервной почве. Уверена, что эсэмэску послали специально для того, чтобы мамашу заставить перенервничать по максимуму.

– Тогда это ваш знакомый. Он должен знать, что у мамаши приступы астмы на нервной почве.

– Или друг семьи, или кто-то из нас. Я или Оксана. Вы хотите сказать это?

– Заказать эсэмэску мог и тот шутник, что сообщил про бомбу в “Авоське”. Мог и я, который про бомбу в “Авоське” увидел по телеку, и решил послать эсэмэску вашей мамаше под видом того шутника-бомбера. Осталось найти мотив.

– Да вы – генератор версий! Есть ещё?

С минуту мои извилины скрипели, затем выдали на-гора ещё парочку вопросов. Вопросы я озвучил.

Почему, как только прочёл эсэмэску, Лёва сразу позвонил в милицию? Почему подумал, что в кровати бомба есть? Почему не засомневался? Почему не решил, что эсэмэска – это чья-то глупая шутка?

Лёва ответил, что тогда о глупой шутке не думал. Лёва испугался. Лёва прочёл в эсэмэске, что в кровати мамаши бомба. Как бы на его месте поступил я? Собрал на чаепитие семейный совет с повесткой дня “Что делать?”, или позвонил в милицию? С этими террористами, взрывами в маршрутках и бомбами в супермаркетах сейчас можно ожидать чего угодно.