Полыхнула ярость. Оскалившись, Лотта что было сил пнула первую фигурку. Затем отшвырнула вторую и растоптала всё в труху.

«Так, да? А я вот так!»

Проспавшись, успокоившись, Лотта поняла, что видела спектакль. Мерзкие девчонки специально явились в сад ночью, чтобы напугать. Наверное, слышали, как она говорила, что часто страдает бессонницей. Огоньки же были всего лишь светлячками. Никаких фей нет. Не существует.

«Мелкие дрянные гадины! – зло думала Лотта, идя по супермаркету с тележкой. – Ещё этих уродов подкинули!»

Впереди, в отделе со сладким, вдруг мелькнули знакомые косички, и глаза Лотты нехорошо сузились.

«Так-так…»

Вэнди не успела взять с полки «Сникерс». Рука Лотты схватила её за запястье и резко повернула к себе.

– Что, опять подарочки феям?

– М-миссис Гордон, – пролепетала девочка, – что…

Лотта шагнула вплотную, чуть не притиснув её животом к стеллажу.

– Какого чёрта вы плясали в моём саду? Я запрещала! Совсем тупые?

Широкий рот испуганно приоткрылся.

– Плясали? Я не…

– Плясали-плясали! Ночью! У дуба!

– Мы спали, миссис Гордон, – запротестовала Вэнди. – Вам показа…

– Ах, показалось? – Лотта хохотнула. – Человечки из веток тоже показались?

– К-какие человечки?..

– А такие! Из желудей, с паутиной!

Внезапно Вэнди сама схватила Лотту за руку свободной рукой. Глаза её расширились.

– Где они? Это же подарки фей! Для нас!

– Врунья, – выплюнула Лотта. – Это вы с сестрицей сделали.

– Нет! Что вы сотворили с ними? Куда дели?

– Раздавила, как тараканов, – с удовольствием ответила Лотта, и Вэнди стала молочно-белой.

– Но… так же нельзя…

Рука на запястье сжалась крепче.

– Нельзя – лазать в чужие сады, деточка. Вот что нельзя, – прошипела Лотта, отпустив Вэнди.

Та попятилась, глядя на неё во все глаза.

– Феи не простят, – вдруг прошептала девочка. – Вы поплатитесь.

Лотта заставила себя ухмыльнуться. Однако от взгляда девчонки по спине прошёлся противный холодок. Руки безотчётно сомкнулись на животе, словно почуяв опасность для младенца.

– Феи не простят, – ещё тише повторила Вэнди, прежде чем убежать.

Лотта сглотнула и быстрей пошла на кассу.

***

С того дня начались кошмары, адски заболела голова. Рик-младший стал пинаться в животе всё ожесточённей. Вэнди и Флора взяли паузу, больше не показываясь у них в саду, но Лотта не перестала скрежетать зубами при мысли о них и «феях».

«Они не простят. Как же!» – пыталась фыркать Лотта.

Но чем ближе к рождению сына – тем страшней ей становилось. Дуб же, корявый исполин среди мшистой зелени сада, с каждым днём тревожил её всё больше. Его узловатые ветви и корни проникали в сны, тянулись к ней, будто щупальца кракена. Не раз и не два Лотта просыпалась в слезах и, глотая слова, умоляла Рика срубить чёртово дерево.

Последней каплей стал кошмар, в котором снова танцевали голые девки. Огоньки светлячков кружились над их головами, словно живые нимбы, но эти создания вовсе не были святыми. Они обливали недвижную, лежащую у корней дуба, Лотту патокой, сыпали сверху разноцветные бусины «Скиттлс»… И огоньки, вдруг обращаясь в крылатых человечков, накидывались на неё, орущую недобитой свиньёй. В нутре вспыхивала боль, между ног плескалось горячее и красное; феи обгрызали пуповину Рика-младшего и несли его в Дуб. В дупло. В своё логово. И там…

– Сруби его, сруби, сруби!.. – завыла Лотта утром, заламывая руки, и потеряла сознание.

Очнулась она рядом с семейным доктором, что щупал её пульс.

– Всё хорошо, миссис Гордон. Вы в порядке, малыш тоже.

Лотта сглотнула. И лишь после услышала, как в саду работает бензопила.

***

Всё, наконец, стало хорошо. Сон улучшился, на щёки вернулся румянец… Лотта вновь стала улыбаться, а Рик-младший – подобающе вести себя.