Я иду по виляющей во все стороны улочке, и за мной следом вьется аромат крепкого кофе. Иногда я захожу в бар и заказываю чашечку едва разбавленного молоком кофе – «кафе кортадо». Это мой секрет, потому что считается неприличным тратить деньги на капризы, когда их нет на повседневные нужды. В глубине пуританской души я с этим постулатом согласна, но в моей нынешней жизни так мало радостей…

Собираю чемоданы. Опять дорога. Дай Бог, чтоб к лучшему.

Звонил мой бывший. Я была практически спокойна, когда Вася протянул трубку мобильника и сказал: «Олежка на проводе». Высокие слова, возвышенные порывы, понимание произошедшего, желание исправиться – все как прежде: советский романтик. А нет, есть новость: «он скоро приедет, чтобы мне стало полегче и чтобы я потерпела и ему не изменяла». Честное слово, мне стало смешно: пока мы жили вместе, он утверждал, что физическая измена ничего не означает, главное – родство душ, а как только разошлись, все вновь стало на свои природно-законные места.

…Я намеренно не хочу говорить о любви. Как правило, люди часто путают ее со страстью. А страсть проходит через два-три года после первой вспышки – доказано наукой… И что же остается? Почему мы хотим быть вместе? Или, наоборот, не хотим?

Женщина нуждается в нескольких вещах со стороны мужчины: внимании, понимании и восхищении. И нам, женщинам, тоже необходимо восхищаться своим мужчиной, гордиться им и, как это ни грустно признавать, нуждаться в нем как социально, так и экономически. В противном случае отношения становятся неуместными, начинают раздражать, а потом умирают.

Наши с Олегом отношения издохли. По многим причинам. А самое главное, я поняла, что сильная и что в нем не нуждаюсь. Особенно здесь, за четыре тысячи километров от родного дома.

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня…

К. Бальмонт

Я устала и хочу домой, к маме: отдохнуть, поплакать, набраться сил. Или просто затаиться на всю оставшуюся жизнь и уже никогда не вылезать из норы. Была бы верующая, ушла б в монастырь. Пусть даже католический…

Вчера на какой-то момент мне стало страшно: я ощутила себя душевнобольной, неадекватной. Все меня раздражает и ранит…

Вчера Ирина разразилась сентенцией из-за поварешки, которую я закинула в посудомоечную машину, а не вымыла руками. В заключение нравоучения она отмыла половник и покрутила им у меня перед носом, мол, вот так поступают умные, хорошие, неленивые люди. Мне ужасно захотелось плюнуть в лицо глупой бабе и послать ее ко всем чертям! Эмоциональная интеллигентность ей не под силу. Ирина черства и безучастна к людям, даже к самым близким. Ну не дано человеку, что ж поделаешь…

…Главное для меня – это сохранить душевный покой, уверенность в силах, желание жить, продолжать бороться, покорять, быть первой… Ни в коем случае не потерять ощущение радости бытия, того, что имею – мою вечную душу, что птицы, что весна, что смех ребенка…

Я думала, что самоубийство лучшего друга излечило меня навсегда от дурацких мыслей о «бесконечной бесцельности мира». А может, и нет… Если бы не колоссальное чувство ответственности, разве бы я думала? Разве бы я не выбрала давным-давно?..

Ненавижу это мерзкое прозябание, это жалкое существование, эти никчемные, обыденные интересы, эту серость перед телевизором, это ненужное соседство в кровати, которое не греет, этот поцелуй со сжатыми в линию губами, этот немилостивый взгляд, если не думаю одинаково… Что могло бы меня удержать возле давно не любимого? Желание однозначно выправить ситуацию? А разве не наоборот: продолжать быть с ним – значит оставаться в болоте обыденности, которое с каждым шагом засасывает все глубже? Он это тоже понимает, потому и не удивлен, узнав, что стансы вместе с половецкими плясками закончились.