– Абсолютно непреступный бастион «немецкого духа» был взят за три дня. В результате чего, в самом центре Европы появилась самая молодая российская область – Кенигсбергская, а потом ее переименовали в Калининградскую. В настоящее время географические очертания нашей области напоминают скалу, мощно выдвинутую далеко в Балтийское море в виде матросской бескозырки.

Скоро будет 70 лет с того дня, когда 9 апреля 1945 года Совинформбюро торжественно сообщило, что войска 3-го Белорусского фронта, после упорных уличных боев, завершили разгром кенигсбергской группы немецких войск, штурмом овладели крепостью и главным городом Восточной Пруссии Кенигсбергом – стратегически важным узлом обороны немцев на Балтийском море.

Остатки кенигсбергского гарнизона во главе с командующим крепости, в 21 час 30 минут прекратили сопротивление и сложили оружие.

Так пал вековой плацдарм экспансии немцев на Русь и Россию. А это произошло потому, что русское командование, прошедшее путь в кровопролитных боях, отступая до самого Сталинграда и молниеносно наступая от Волги до Преголи, хорошо проработало и осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом немцы потеряли всю свою стотысячную армию. Потеря Кенигсберга – это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке.

Старик снова проглотил две таблетки лекарств и, облокотившись на спинку скамейки, продолжил:

– Когда мы перед штурмом входили в Кенигсберг, то обратили внимание, что в самом центре города, на берегу реки Преголи, на кирпичной стенке замка прусских королей красовалась выведенная готическим шрифтом надпись: «Слабая русская крепость Севастополь держалась 250 дней против непобедимой германской армии. Кенигсберг – лучшая крепость Европы – не будет взят никогда!» – Лев Николаевич привстал со скамейки и, ударив громко в ладошки сказал. – Но она была взята, да еще за считанные дни: штурм непосредственно Кенигсберга начался 6 апреля, а к вечеру 9-го «абсолютно непреступный бастион немецкого духа, город, откуда начинались все «дранги нах остен», пал. Пружина мощи Красной армии, до предела сжатая немцами под Москвой и Сталинградом, разжавшись, была уже неудержима. Крепость-город бомбила авиация, бомбила артиллерия. Но как только на мгновение они прекращали свою работу, в атаку вступали штурмовые отряды. Я отлично сейчас помню, как несколько гвардейцев вырвались вперед и первыми форсировали реку Преголю, преграждавшую путь к центру города. Гитлеровцам удалось окружить горстку храбрецов. Бойцы приняли неравный бой. Они сражались до последнего патрона и все пали смертью храбрых, сохранили свою гвардейскую честь и навеки обессмертили свои имена. На месте боя наши солдаты нашли записку, в которой было написано: «Здесь дрались гвардейцы и погибли за Родину, за братьев сестер и отцов. Дрались, но не сдались. Бились до последней капли крови и жизни».

Закончив свой рассказ о своих товарищах штурмовавших город – крепость Кенигсберг, Лев Николаевич стал тихим голосом, с доброй улыбкой на лице, рассказывать о своем командире, который в эти страшные, кровавые дни руководил взятием этой хваленной непреступной крепости. Он взял за руку сидящую с ним Галочку, сказал: «За участие в боях я получил медаль за взятие города.

Кенигсберга». Эту медаль мне вручал лично генерал – лейтенант Федор Дмитриевич Захаров. Герой Советского Союза, командующий 81-го корпуса 50-й армии 3-го Белорусского фронта. Федора Дмитриевича в армии любили и бойцы, и офицеры. Это был достойный человек! Он любил своих бойцов, как родных детей. И всегда, отдавая приказ на бой, напоминал командирам, чтобы те берегли своих бойцов, зря головы в пекло не совали сами и, тем более, не пускали своих солдат.