Таким образом, часто именно метафора позволяет понять истинную природу власти. Еще А. Смит определил политику как коллективную деятельность, основанную на разделении труда[51]. Очевидно, что функционал хозяина, игрока или фигуры различен. Последние никогда не видят всей картины целиком и не осведомлены о стратегических замыслах первого. Так что метафора – важный элемент научного анализа.

В России метафору ранжирования власти развил О. Г. Маркеев[52]. Писатель выделил хозяев мировой игры, игроков и фигуры. Кстати, весьма показательно, что британский премьер (1868) и один из представителей социального романа Б. Дизраэли в своих литературных произведениях назвал властителей судеб, причем не всегда явных, публичных, хозяевами Истории: «Мир управляется совсем иными людьми, о которых даже представления не имеют те, кто не заглядывает за кулисы»[53]. Ему же принадлежит потрясающего наполнения фраза: «Колонии не перестают быть колониями лишь потому, что они получили независимость».

Итак, хозяева руководят игроками, которые в значительной степени самостоятельны, но только в рамках правил, которые составляют и произвольно меняют хозяева. Есть фигуры, которыми игроки делают ходы. Фигура может попытаться стать игроком, но навсегда останется в рамках, определенных хозяевами. Игроки, как и фигуры, представляют разные неравноценные ряды. Фигура не может охватить взглядом всего игрового поля. Делать ходы – это прерогатива внешних сил, играющих. «Задача фигуры – выполнять определенные действия. При этом она не преследует каких-либо собственных целей, а лишь реагирует на приказы „сверху“. Иногда фигуры попадают в ситуации, смысла которых не могут понять, если, конечно, не попытаются проникнуть в суть игры. Но по разным объективным обстоятельствам им все же приходится отказываться от попыток выяснить свою роль в игре»[54].

Вряд ли можно согласиться с Виттенбургом-Любеком в том, что фигура «не преследует каких-либо собственных целей». Безусловно, они есть даже у маленькой и незначительной фигуры. Элементарное выживание, доступ к разного рода благам и, конечно, власть, пусть в ограниченном пространстве и при скудных ресурсах. В противном случае политика не знала бы сбоя в реализуемых игроками операциях. В какой-то момент фигура может стать «камешком в жерновах ихнего прогресса»[55] и именно на этом «камешке» жернова могут затормозиться. Также, используя конфликт интересов (практика сидения на двух стульях), фигура может в своих интересах довольно долгое время лавировать между несколькими игроками. И наконец, фигура при определенных обстоятельствах может стать игроком: история знает и обратное превращение. Например, по итогам Второй мировой войны СССР стал ведущим игроком мировой политики, одной из двух супердержав, а в конце 1980-х гг. из игрока превратился в фигуру.

Используя метафору игроков и фигур, необходимо обозначить их круг применительно к изучаемому региону. Сразу оговоримся, что хозяев мировой игры мы выводим за скобки. Предметный анализ их состава, возможностей и стратегий требует иного формата изысканий.

Итак, игроки и фигуры могут быть двух уровней – институциональные и персонифицированные. Институциональные игроки в свою очередь делятся на наднациональные (ЕС, ЕАЭС, НАТО, ОБСЕ, СБ ООН, ШОС; особым наднациональным субъектом является Ватикан), транснациональные (ТНК и финансовые структуры) и национальные. К последним относятся экономически сильные государства, обладающие, несмотря на серьезные ограничения неолиберальной эпохи, определенной долей суверенитета, имеющие исторический опыт мирового или регионального управления. Таковых в мире немного. Применительно к Западным Балканам крупных национальных игроков не больше десятка – это Великобритания, Германия, Китай, Россия, США, Франция. С оговорками – Австрия, Венгрия, Италия. В последние годы в регионе активизировался целый ряд государств, которых можно определить как игроков «второго плана». Прежде всего, это Иран, Катар, Королевство Саудовская Аравия, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Турция.