– Даже сейчас? – Сердце ее сжалось от боли.

– Особенно сейчас.

Он высвободил руку и прошелся по комнате.

– Теперь нам лучше делать вид, что мы не знакомы. Тебе может не понравиться то, что я собираюсь сделать.

Этого не могло быть, но ему лучше сейчас не знать. Ей необходимо выяснить, что с ним произошло и чем он занимался последние семь месяцев.

– Послушай, сядь к камину, ты дрожишь от холода.

Она взяла вязаный плед со спинки дивана и набросила ему на плечи.

– Согрейся, я принесу тебе суп. Хочешь еще сэндвич?

Он поправил плед и покачал головой:

– Я пришел не для того, чтобы ты за мной ухаживала. – Лицо его стало задумчивым.

– Тогда зачем? – спросила она, позволив выдержать паузу.

– Мне надо было тебя увидеть. – Слова помимо воли слетели с языка. При других обстоятельствах испуг в его глазах ее бы рассмешил.

Оливия не рассмеялась. Она отлично понимала, что так бывает, когда жгучее вожделение разрушает тебя изнутри. Знала, что можно просыпаться среди ночи с единственным желанием протянуть руку и дотронуться до него. Они с Лэндри два года были неразлучны.

Она должна была заранее объяснить себе, что это не вечно. К сожалению, прерванные отношения – не исключение, а правило. Вспомнив историю своей семьи, она должна была еще раз убедиться, что изменить это ей не под силу.

– Лучше бы ты захотел поговорить два года назад, когда я мечтала, чтобы ты меня услышал.

Он опустил глаза:

– Да, мне надо было тебя выслушать.

– Для этого ты был слишком зол.

– Мне было горько оттого, что меня предали.

От боли в его голосе ей стало не по себе. Нет, она не позволит себе вновь увязнуть в этой трясине. Она слишком долго корила себя за то, что вызвала гнев Лэндри, хотя могла поступить только так, как поступила.

– Мне жаль, что у тебя сложилось такое мнение. Ты знаешь, я ничем не могла тебе помочь.

– Знаю. И не ждал многого.

– Хочешь сказать, мне надо было солгать?

Кейд покачал головой:

– Я надеялся, что ты мне поверишь и не станешь задавать вопросов. Думал, ты поймешь, что я говорю правду.

Она смотрела на него во все глаза, чувство вины темной тучей заволакивало разум.

– Я верю, что ты получил приказ идти на склад, вместо того чтобы удержать нашу позицию. Но ты просил меня сказать не это.

Кейд тяжело вздохнул:

– Я не помню, что я просил, что говорил, я надеялся, что ты поверишь мне. Но ты никогда мне не доверяла. По крайней мере, от всего сердца.

Чувство вины стало давить еще сильнее.

– Ты знаешь, я не могу слепо кому-то верить. Ты лучше всех знаешь, что происходит. Я предупреждала тебя, Лэндри, и ты сказал, что справишься с этим.

– Я думал, что получится. – Он отвел взгляд и посмотрел в окно. Она повернулась следом и увидела, что буря усиливается.

– Если хочешь на ужин что-то горячее, надо приготовить сейчас, пока еще есть электричество. Его в любую минуту могут отключить, – предупредила она, перемещаясь в кухню.

Кейд прошел следом.

– Не хочу тебя утруждать.

– У меня есть суп в банках. Могу подогреть в микроволновке. И ты меня не утруждаешь. – Оливия принесла из кладовой большую банку густого супа с говядиной. – Это устроит?

– Отлично. Спасибо. Тебе помочь?

– Повторяю: я подогрею суп в микроволновке. – Она криво усмехнулась. – Садись, Лэндри. У тебя такой вид, будто ты ехал на велосипеде от самого Биттервуда.

– Баровилля. И это ерунда, учитывая, что я пришел пешком из Северной Каролины.

Оливия поставила банку на столешницу и повернулась к нему.

– Из Северной Каролины?

– Давай не будем сейчас об этом. – Его лицо было хорошо освещено, и она увидела, как он постарел и осунулся, у глаз и губ появились глубокие морщины.