Но тут удар приклада в голову уложил меня на пол. Подполковник, только огорченно вздохнул, а потом без какого-либо сожаления взглянул на меня и быстро вышел из помещения.

Со мной творилось что-то странное. Почему-то тот самый сильный удар приклада меня как-то не беспокоил. Точнее сказать, что я его и не заметил. Не было ни боли, ни каких-то кровоточащих ран. Удар не оставил ни синяка, ни ссадины. Будто бы меня не ударили, а оттолкнули рукой.

– Встать! – скомандовал сержант. – Ведите его в подвал, – он обратился к своим бойцам. – Этот диверсант станет у нас первым арестованным.

– Никуда я с вами не пойду! Это ошибка. Я свой!

– Какой ты свой, урод! – произнес один из бойцов и пнул ногой в мой живот.

Это был серьезный удар. Но я его тоже не почувствовал.

– Смотри-ка, терпит. Ну, ничего, мы тебе развяжем язык.

Двое бойцов меня волоком подтащили к какому-то зданию, открыли подвал и скатили по лестнице вниз.

– Посиди пока здесь. Скоро придут к тебе наши друзья! Поговорить.

Сначала мне захотелось вскочить на ноги и выбить эту подвальную дверь, ну, а потом просто сбежать подальше отсюда. Но я не смог. Не потому, что не было сил, а от дикой обиды за все то, что они пытаются сделать со мной. Я просто не мог поверить, что меня для всех не существует. Майор, девочка, наш десант, высадившийся под огнем моджахедов. В голове один за другим всплывали образы всех тех подземных жителей, из-за которых блуждал я два дня по подземелью. Усталость так быстро накатила на меня, что я даже и не попытался освободить себе руки от жесткого ремня, которым скрутили двое помощников строгого КППшного сержанта. Я прислонился щекой к стене и тут же уснул.

Проснулся я глубокой ночью и сразу начал пытаться освободить руки от скручивающего их ремня. Для меня это оказалось несложно, и буквально через минут пять я держал его в руках, а потом откинул в сторону.

«Проклятье, – подумал я. – Как мне выбраться отсюда? Все теперь считают меня диверсантом».

Дверь подвала казалась не такой уж и крепкой. И я быстро подошел к ней. В верхней части двери находилось небольшое, но прочное прямоугольное стекло, как иллюминатор на космическом корабле. Улица, на которой находилось подвальное помещение, хорошо освещалась, и мне почудилось, как меня при попытке сбежать из этой части ловят. Но куда я убегу? Кругом горы и боевики. А если попадешься на прицел к снайперу, он и не будет выяснять: сбежал ли ты из части или разнюхиваешь все вокруг да около их дороги. Возьмет да и прихлопнет как муху. Вот и дознаватели, каких обещали на КПП, почему-то не идут со мной разбираться. Ожидание кары, вот что самое страшное сейчас для меня.

Так до утра я просидел возле двери. Шальные мысли о неизбежности наказания почти доконали меня. И тут я увидел одного из бойцов патрулирующего часть. Быстро вскочив на ноги, я сразу начал раскачивать дверь подвала, а потом и вовсе стучать по ней кулаком, пока не привлек к себе его внимание.

Боец вздрогнул. Увидев в этом маленьком окошке часть моей физиономии, он тут же убежал куда-то. Я выдохнул. Хотелось очень пить. Все бы сейчас отдал за глоток воды. Казалось, что все процессы внутри меня давно остановились и высохли. Если отсюда не выпустят, я и так без наказаний сгину от жажды. Даже пытать не придется.

Уже через несколько минут по ту сторону двери собрались вооруженные люди. Кто-то из главных крикнул: «Открывай!», и один из военнослужащих с опаской подошел к двери. Вскоре, ключ в замке повернулся и дверь распахнулась. Несколько «калашей» сразу направили мне в живот. Как и вчера, я стоял под прицелом.