Страна перестала быть единым и неделимым Союзом – закрывались крупнейшие предприятия, разорялись целые промышленные империи. Что уж говорить о геологоразведочных партиях и экспедициях…

Владлен Троеглазов успел поступить в институт, пока еще не началась повальная коммерциализация высшего образования. Получив диплом, уехал по распределению в Западную Сибирь, где начал свою трудовую биографию простым инженером на буровой установке. Начинал простым, а закончил – золотым. В прямом смысле слова. Его так и звали «золотой инженер». То ли за то, что умел ладить с простыми работягами, то ли за то, что вовремя ухитрился «прихватизировать» свою буровую. Не единолично, конечно, а вкупе с начальником. Но тот товарищ хлипковат оказался. Пока самого пугали, еще терпел, а как угрожать семье стали – сдался. Акции за копейки продал… А Троеглазову, кроме как за себя, бояться было не за кого. Поэтому он и не боялся – бился и отбивался, как в детдоме научили. До последнего… И выстоял – на его буровую больше никто не совался.

За несколько лет он сколотил неплохой капитал. Дальше – больше. Учеба в британском Королевском университете, где Троеглазов провел три года, не прошла бесследно. Здесь он не только выучил настоящий Oxford’s English, но и научился делать настоящий английский бизнес – основательный, добротный, по-хорошему консервативный, не приемлющий компромиссов и полумер. Вернувшись в Россию, он обошел многих своих конкурентов и оставил их далеко позади.

Удивительно, но бывший детдомовец Троеглаз никогда, даже в своем одиноком нелегком детстве, не скучал по дому и семье. Он не понимал пацанов – ершистых, злобных, отчаянных, которых нет-нет да ловил за самыми что ни на есть неблаговидными занятиями: Сашку Гвоздя – плачущим над фоткой своей умершей матери, Димку Тыкву – готовым переделать самую грязную работу в обмен на один визит в квартиру дворничихи тети Даши. А ведь какие крепкие были парнишки!

После детдома жизнь раскидала всех их по разным местам. Тыква покатился по наклонной плоскости – за воровство попал в тюрьму и после этого редко бывал на воле. Теперь-то, правда, он живет на Кипре, называет себя не иначе как «заслуженный законник страны», руководит, и надо признать неплохо, своим воровским сообществом. Семьей так и не обзавелся, как, впрочем, и Троеглаз. Зато Гвоздь за них постарался – вырастил четверых детей, завел фермерское хозяйство в Новгородской губернии да так и живет припеваючи со своей Нинкой, с которой вместе еще с детдомовских времен. По выходным, которые бывают очень редко, или праздникам крепко пьет. Раньше по пьяному делу гонял жену и детей по деревне, но теперь сыновья ему особо воли не дают – так иногда побегает с топориком по двору, но на это никто уже не обращает внимания…

В детдоме воспитатели называли их неразлучной троицей и страшно боялись. Пацаны были отчаянными хулиганами и очень дружными, как в «Трех мушкетерах». Один за всех, все за одного. Наверное, им это здорово помогло в жизни. Теперь они видятся крайне редко, но по каким-то своим памятным датам обязательно созваниваются. И если получается, встречаются. Вот такая «селяви».

Владлен Алексеевич опять потянулся за сигаретой, но увидел переполненную пепельницу и решил повременить. Посмотрел на часы – половина девятого. Подумал, что Аркаша уже, наверное, охмурил умницу из Питера. Надо позвонить и узнать, как обстоят дела…

Но мобильник Аркадия никак не реагировал на вызов. «Неужели уже уложил ее в постель?» – подумал Троеглазов и нажал на «отбой». Решил не мешать своему штатному Казанове. Хотя в душе немного расстроился. Судя по тому, что он знал о Марине Рябининой, ему казалось, что она должна быть более стойкой к чарам этого расфуфыренного павлина Аркашки…