Полина вышла на своей остановке. Направилась к дому внешне спокойная, будто с покупками возвращалась из магазина. Мысленно она готовилась к предстоящему нелегкому разговору с мужем. Заранее взвинчивала себя, вдалбливала в голову, что Олегу вообще на все наплевать: где его жена, с кем? Ему лишь бы водки нахлебаться, рухнуть на тахту и хрюкать в свое удовольствие. Вот и нахрюкал, поросенок! Сам, сам виноват в случившейся измене!

Идя к дому, Полина представляла в подробностях то, что должно было произойти с нею дальше: вот она входит в прихожую, ставит на пол сумку с теткиными гостинцами и нарочно долго снимает туфли. Наконец появляется заспанный Олег, шлепает по полу, как всегда, босиком, над тугой резинкой спортивных штанов колышется выпирающее вперед пузо, обтянутое полосатой тельняшкой. Конечно, муженёк на взводе, тяпнул с утра пораньше, именинник ты наш! Сейчас пребывает в том расслабленно-благодушном состоянии, когда ему хорошо, он добрый и щедрый. Проси о любом одолжении, пообещает исполнить. Потом может и забыть, но сейчас выглядит искренним. Олег лезет обниматься, бормочет что-то бессвязное в свое оправдание и оттого становится жалким. Полина грубо пресекает его поползновения, перебьется, ишь, чего захотел!

На площадке перед своей дверью Полина остановилась, перевела дух. Набравшись, как ей думалось, сил и мудрости, открыла двери своими ключами. Протолкнула вперед, помогая коленкой, громоздкую сумку, нагруженную овощами, следом втиснулась сама в прихожую.

Привычно протянув руку к стене, нашла выключатель и зажгла свет. В тесной прихожей стало светло и уютно. Вздохнула с облегчением: наконец-то она дома. Потом присела на низкий стульчик, сбросила уличную обувь. Нагнувшись, поискала рукой свои тапочки и еле достала из-под шкафа. Опять Олег утолкал подальше своими ботинками – надоело говорить, что она не обезьяна и руки у нее коротки для лазаний под шкафом. Только что толку Олегу говорить – покивает согласно головой, мол, ладно, учту, а в следующий раз так зафигачит те же тапки, что придется выковыривать их лыжной палкой, за которой еще надо топать на балкон.

Полина остановилась у зеркала и поправила прическу. Подумала: что-то не спешит Олег заглаживать промашку, видать, ему даже оправдываться лень, он в своем репертуаре. Впрочем, время для его надлежащего воспитания безнадежно упущено. Он, пожалуй, еще и за пивом ее отправит. Как бывало не раз, заканючит: спасай, родная, не то ласты заверну! Спасала. Грешна. Сегодня не будет. Она почувствовала, что снова начинает злиться. Нет, нет, только спокойствие и холодная рассудительность! Она не подаст повода для скандала, будет высокомерной и молчаливой.

Полина зашла в комнату, где накануне пили Олег и его северный гость. В ноздри шибануло таким крепким сивушным духом, что Полину передернуло.

«Ну и паразиты! – ужаснулась хозяйка. – Теперь три дня придется проветривать дом! А если опять потянет гарь с торфяников? Форточки не откроешь. Что же тогда, задыхаться в винных парах?.. О Боже, ну за что такое наказание!»

Подойдя к большому окну, она раздернула пошире плотные шторы и открыла форточку. Принюхалась. С улицы в комнату устремился свежий воздух. Дымом пока не пахло, видно, ветер сменился. Можно дышать.

Оглядела загаженный пол. Закуска на ковре, стулья на боку, настольная лампа разбита. Так, здравствуйте вам, и цветочный горшок пустой! Земля разбросана, цветок только для гербария годен. Они чем вообще занимались тут, алкаши проклятые?.. Ну разве можно оставлять мужиков дома одних, без надзора? Ведь в настоящий свинарник квартиру превратили!