В различных источниках приводятся различные величины, характеризующие распределение работающих граждан западных стран по упомянутым трем сферам экономики. Чаще приводятся такие величины: от 20 до 25 % работающих заняты в промышленности, от 3 до 6 % – в сельском хозяйстве, от 70 до 75 % – в сфере обслуживания. Эти данные истолковываются, само собой разумеется, как показатель очень высокой производительности труда и эффективности экономики Запада. Я не оспариваю это утверждение. Однако я считаю, что эти данные лишены социологического смысла, как и сама классификация сфер экономики.

Согласно приведенным данным в сфере производства материальных ценностей в странах Запада занято меньше одной трети работающих граждан. Причем проценты занятых в материальном производстве имеют тенденцию к сокращению. Есть основания предполагать, что лет через пятьдесят, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, он упадет до десяти или даже до пяти. Бесспорно, это говорит о росте производительности труда. Но какого? Труда работающих людей. Назову такую производительность абстрактной. Производительность труда общества в целом, однако, характеризуется также многими другими факторами, в том числе – наличием массы трудоспособного населения, не занятого в хозяйстве. Если его присоединить к той части работающих, которая занята в сфере производства материальных ценностей, то картина будет уже не такой радужной. А эта часть населения имеет тенденцию увеличиваться. Я предполагаю, что через те же самые пятьдесят лет, если опять-таки процесс не будет прерван из ряда вон выходящими событиями, она вырастет до таких размеров, что пропадут выгоды от сокращения производительной части населения, то есть выгоды от роста абстрактной производительности труда. Думаю, что тут Запад достиг некоторого потолка, преодолеть который невозможно.

Из тех 20–25 % работающих, которые заняты в промышленности, отнюдь не все заняты непосредственно производительным трудом. Большинство из них занято в сфере обслуживания производительной части в собственном смысле слова. Если их включить в сферу обслуживания, то, наоборот, суждения о высоте производительности труда западных стран будут еще восторженнее. И еще бессмысленнее, поскольку никаких вразумительных критериев различения производительного и непроизводительного труда не существует. Да и вряд ли они возможны в принципе. Если, например, считать производительным трудом производство материальных ценностей, то как быть с производством вооружений, предметов роскоши и вещей, которыми пользуются паразиты и преступники?

От 3 до 6 % работающих занято в сельском хозяйстве. Но характеризует ли это реальную социальную структуру западного общества существенным образом? Почему бы, например, не подсчитать, сколько людей вообще занято в той сфере экономики, в которой продукты сельского хозяйства производятся, хранятся, транспортируются и вообще достигают потребителя, причем не только внутри данной страны, а и во всем мире, кормящем эту страну? Думаю, что картина получилась бы иная.

Самой простой и абстрактной схемой всякой экономики является такая: производство готовой к потреблению продукции (включая услуги) – приобретение этой продукции потребителем (включая использование услуг). Более кратко эту схему можно изобразить так: производство – потребление. В западной экономике эти два элемента схемы разделены и обособлены так, что большую часть из того, что люди производят, они не потребляют сами, и большую часть того, что они потребляют, они не производят сами.