А кто сказал, что будет просто? Чем дальше, тем сильнее наше занятие напоминало моральные издевательства за мои собственные деньги. Потому что «лучший тренер по версии какого-то-там журнала» разговаривал со мной примерно в такой манере:

— Куда живот втянула, типа он исчезнет? Зачем зад отклячила? Тебе колени уже не нужны? Нужны? Так зачем ты их поджимаешь? Мы с тобой только разминаемся!

Моего терпения хватило минут на двадцать. Ну а затем я не выдержала и спросила между подходами во время приседания:

— Ты со всеми такая мразь?

— Нет, только с избранными. — Он закатил глаза. — Хочешь привести себя в форму? Вот и не жалуйся. Да не кидай ты штангу! Запястья себе вывернешь.

Его ладони молниеносно схватилась за гриф, который почти полетел к полу. Пальцы на секунду дотронулись моей кожи, и это невинное касание вызвало у меня жар. Бывает же такое, что прикосновения жгут, и кровь приливает к щекам, а сам человек неимоверно бесит. Никогда раньше я не испытывала к кому-либо столь смешанных чувств. Мне одновременно хотелось повторить тот наш вечер — да хоть на «бабочке», черт бы её побрал! — и прикопать Щеглова в ближайшем лесопарке.

Но под конец тренировки он окончательно вывел меня из себя. Я даже дышать не могла: так сильно болела спина. Руки тряслись от усталости. С непривычки я ощущала себя раздавленным лимоном, который пропустили через соковыжималку.

— Ещё десять минут на велотренажере, и можешь быть свободна, — самодовольно сказал Щеглов.

— Я не смогу, — отрезала, сверяясь с внутренними ощущениями.

Те визжали: «Убей нас!!!»

— Сможешь. Прекращай себя жалеть. Ты из-за своей жалости заработала целлюлит и отвисшие бока. Села и поехала.

Исключительно из чувства гордости я оседлала этот тренажер, но ноги уже не двигались. Педали крутились еле-еле, причем мне казалось, что ехала я не вперед, а назад. Но какая разница, если вдуматься?

— М-да, негусто, — отметил паразит-тренер, рассматривая на экране мою статистику. — Продуктивнее было бы просто лежать. Ладно, на сегодня хватит. Можешь переодеваться.

Ух, как он меня взбесил! Своей наглостью, надменностью! Своим превосходством. Мол, я такой замечательный тренер, а ты — ничтожество.

С этим нужно что-то делать, пока мы не перешли к членовредительству. Ещё и правила его тупые. Еду ему, блин, отправлять надо. Из вредности я сбросила Щеглову фото гигантского торта из супермаркета с припиской:

Сейчас я планирую полакомиться вот этим. Можно?

Если хочешь умереть – разумеется. Учти: как только ты это съешь — я откажусь от работы с тобой

Ах, какая жалость!

Варвара. Если тебе так невыносимо работать в паре, не мучай себя. Давай расторгнем договор. Деньги тебе вернут, я лично об этом позабочусь

А что, неплохая идея. Скорее всего, так и поступлю. Ибо платить за то, чтобы меня называли жирной неумехой — удовольствие сомнительное.

Торт, конечно, я не купила. Обошлась даже без пончика в шоколадной глазури. Зато набрала овощей, фруктов и обезжиренного кефира.

Продавщица грустно взглянула на меня, пробивая покупки.

— Может быть, кекс по акции? — улыбнулась она улыбкой дьявола-искусителя. — Очень вкусный, ванильный, с изюмом.

Я собрала всю свою волю в кулак и отрицательно покачала головой. Будем считать это первой победой над собственными недостатками.

8. Глава 8

Мой организм требовал лишь одного: упасть лицом в подушку и временно перестать функционировать.

Я не хотела ни есть, ни гулять, ни спасаться разговорами в блоге — только спать. Мышцы взбунтовались. Казалось, их вывернули наизнанку и свернули обратно, как и мозг, который кое-как принял реальность: меня морально имеет и будет иметь ближайший месяц самодовольный тренер-садист.