Я вон не знаю, где мне время найти на новый роман, а она хочет, чтобы я бессмысленную переписку вел.

Ирка, это уже ты виноватая! Еще первую книгу не отредачил, а тут идея накрыла!

«Запиши, идею да запиши».

А мне теперь не остановиться.

Дроздова-то чего-то на письма не отвечает…

Поскорее бы первое сентября…».

Вот оно как! Значит теперь дневник имени меня?

Я закрыла и снова открыла тетрадь, будто первый раз ее вижу. На обложке венецианские гондолы ― ничего особенного. Но приятно, будто держу книгу со своим именем на корешке. Нет, я не чувствовала себя виноватой. Я гордилась ― быть виновницей! Это я подтолкнула его ко второму роману! Я виноватая! Я!

29 августа

«У меня опять много начатого, слишком много.

Но творчество ― это вычитание и надо что-то «hangon» ― что-то подвесить.

Я ассоциировал себя с детской литературой, но всегда сбивался на тексты для мамочек.

Так, как делают асы современной детской книжки, я не смогу. Много картинок, мало текста, простенькие квесты ― Журнал «Мурзилка». Они все выросли на нём.

Да, маленькие объемы, клепать можно быстро: много интерактива и цветовые пятна. Видел я, как дети реагируют на эти эпилептические истории.

Не хочу так даже пробовать.

Детские книги – это серьезно. Это серьезнее, чем взрослая литература. А сейчас даже Алису Кэрролла умудрились сократить и опошлить перекошенными иллюстрациями.

У меня есть чудесные идеи, уже начатые и почти законченные есть, но hangon!

А вообще мне ближе что-то поржать.

«Гнутые острые гвозди юмора»

Просто: «гнутые гвозди», а?

Как вся моя жизнь. Может, немного детектив, немного лавстори.

А еще, хорошо бы писать учебники.

Наверное, даже прибыльно».

Дальше читать было невозможно. Какие-то дурацкие расчеты, обрывки мыслей крупными кривыми буквами, цифры, не связанные между собой, перечисление тем, как я поняла через слово. И все это на пять перечеркнутых страниц с кратким пояснением в конце:

«Болел.

Потом пил.

Потом снова болел.

Наверное, не судьба мне учебники писать».

3 сентября

«Я календарь переверну…» ― естественно! Вся лента горит рябинами и календариками. Как же мы все банальны, творцы, ёпрст!

Даже трех дней не удержался в режиме.

Голова не отключилась вовремя. С бодунища это сделать особенно тяжко. Испортил свидание ― это, во-первых.

А, во-вторых, сегодня с дурным настроением встал, с тяжелым таким, недоспатым.

Со сна, как с говна, говорят ― вот! Оно!

Обычно в такие дни я долго туплю, а потом еще заваливаюсь досыпать. И опять себя ненавижу.

Хочется пива. Но Настене обещал, что не буду.

Честно, Дочь! Не буду!».

5 сентября

«Я конечно жуткий тормоз! У меня все условия для творчества, а я только сейчас, во втором часу, переполз на балкон, поближе к своему роману.

Сентябрь в этом году теплый.

Да, я уже написал полторы тысячи знаков, кое-кому ответил, отрапортовал о конкурсе, отвел младших в сад, сходил в магазин. Но на любимой лоджии я только сейчас! Почему? Зря, что ли, столик колотил? Даже кофе пил на кухне, придурок!

Ладно! Нафиг самоедство!

Удача, дай за хвостик подержаться!

Иришка, ты не против?».

― Нет, не против, конечно. Только вот, кто бы мне что на балконе сколотил?! Ящик, типа столик, от прошлых хозяев вот-вот рухнет.

Наш странный диалог с Зосей становился похожим на общение брата и сестры, встретившихся в отцовском доме после долгой разлуки. Вроде родной, но такой незнакомый человек. ― Что же там происходило в твоей жизни, пока ты мне рассказывал про счастливую семью и любимую жену? ― вздохнула я.

6 сентября

«Какие планы?!

Как я могу планировать, когда не отрабатываю и половины запланированного?