Прочитав сообщение, снова откидываюсь на подушку, крутя в голове мысли и строя план, как к нему попасть, что говорить и вообще почему уже так странно себя чувствую? Страшно?

Леон

Удар – и звенящая тишина. Лишь сквозь вату в ушах еле-еле различаю щелчки работающей аварийки.

Приехали.

Открываю глаза, тряхнув головой, так как картинка нечеткая, все расплывается. Мутит. Дергаю за рычаг, чтобы открыть дверь, но та не поддается. Тогда я перебираюсь, с трудом, но все же мне этот маневр удается, на соседнее сидение и, открыв дверь, вылезаю на свободу.

Осматриваюсь. Я вылетел на обочину и влетел водительской стороны в ствол огромного дерева.

– Эй, – окрикивает меня мужской голос. – Ты жив? Помощь нужна?

Ко мне идет мужчина из припаркованной на обочине машины.

– Как только умудрился от тебя уйти, дав руля в другую сторону, – говорит он.

– А я не смог разъехаться с деревом, – ищу телефон в кармане брюк, но понимаю, что он, скорее всего, в машине, и его я вряд ли сейчас найду.

– Помощь нужна? У тебя кровь на лбу, в больничку бы показаться.

– Спасибо, телефон одолжите, – прошу я.

И в мои руки быстро попадает чужой смартфон.

Набираю по памяти номер Вадима.

– Алло.

– Вызови эвакуатор. Меня нужно забрать. Нахожусь недалеко от родительского дома. Приезжай, – выдаю приказы.

– Это кто? – непонимающе звучит голос в трубке.

– Конь в пальто, Вадик.

– Ты выпил, что ли? Какие родители? Ты же должен быть в командировке.

– Закончилась она резко у меня. Я попал в аварию. Машина в хлам. Я еле на ногах стою. Тебе еще нужны пояснения? – рычу в трубку, отрезвляя собеседника.

– Выезжаю.

– И сделай так, чтобы эта новость не просочилась в прессу.

– Ты пьян? – снова повторяет вопрос друг.

– Да почему я должен быть пьян? – срываюсь, чувствую, как земля уходит из-под ног.

– Я понял. Все, еду, – и отключает телефон.

Благодарю мужика, отдавая аппарат.

– Могу до больницы довезти, – предлагает свою помощь.

– Спасибо. Сейчас за мной приедут, – отмахиваюсь от него.

Мне сейчас крайне не нужны слухи по поводу этого происшествия. Слава богу, никто не пострадал. Кроме меня. Я не в счет, собственно. Всегда был не в счет.

Поэтому об этом отцу знать не обязательно. Да, собственно, никому знать не обязательно.

Свидетель случившегося уезжает, оставляя меня наедине с разбитой тачкой и, судя по струящейся крови по виску, разбитой головой. День удался, мать твою.

Вадим появляется на горизонте спустя почти час. Надо сказать, я готов был его убить. Слегка.

– Ты жив? – заглядывает в разбитую машину, где я сидел на пассажирском сидении, в ожидании его.

– Жив, если не учесть, что пару раз опорожнил и без того пустой желудок. Даже почти бодр, – бубню я, выбираясь из машины.

Я замерз, и меня слегка колбасит. Или это результат перенесенного стресса.

– Походу, сотряс у тебя. Давай в машину. Твою сейчас загрузят и увезут в сервис.

– Пресса не должна об этом разнюхать.

– Постараюсь, – недовольно бубнит он.

Я с его помощью забираюсь в машину и, откинув голову на подголовник, закрываю глаза. Вадик садится за руль и плавно трогается с места.

– Тебя надо показать врачу.

– Да вези уже.

Частная клиника. Меня принимают как дорогого гостя, хотя, наверное, это так и есть. На дворе уже ночь, а тут все бодрячком вокруг меня прыгают. Назначают процедуры, какие-то уколы, еще какая-то лабуда. А я так устал, что сопротивляться попросту нет сил. Мне бы прилечь и поспать. И да, меня все еще трясет.

Спустя, наверное, час меня, наконец, определяют в палату и, поставив капельницу, оставляют одного. Вадик уже уехал, обещал проконтролировать доставку битой машины в сервис и забрать мои вещи.