– Ну наконец-то! – услышала я папенькин голос, – И что это ты удумала?!

– Давай беги и собирай вещи! – добавила маменька.

Я подняла глаза и посмотрела на пышущих злостью родителей. Замотала головой, то ли в знак протеста, то ли для исчезновения ужасного виде́ния.

– Подождите, ваше сиятельство! Не торопитесь, – подал голос ректор, – Адепт дель Эмэй уже зачислена на курс. Что значит собирать вещи?

Маменька задохнулась от негодования. Папенькино лицо стало пунцовым от ярости.

– Никакой она не адепт! Вычеркните её из списка! У неё свадьба скоро! И думать нечего о всякой ерунде!

Сердце ухнуло в пятки. Как свадьба? Они решили вообще всё за меня? Говорили ведь только про бал… Выходи́ть замуж за овдовевшего старика никак не входило в мои планы. Остаётся уповать только на помощь ректора. Иначе не видать мне свободы как своих ушей…

– Позвольте заметить, что некромантия совсем не ерунда, как вы выразились, – присоединился к диалогу декан, – По распоряжению Его Величества, некроманты ныне под особой защитой. Так что, мы не можем просто вычеркнуть имя вашей дочери из приказа о зачислении. Боюсь, свадьбу придётся отложить лет на пять.

Папенька открыл и закрыл рот, посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Маменька покачала головой, поднесла к щекам ладони. А мне хотелось улыбнуться и показать родителям язык.

– Ладно, пусть остаётся учиться. Только вот финансирования не дождётесь, – отец пристально посмотрел на ректора, декана, затем перевёл взгляд на меня и добавил, – Посмотрим, как ты проживёшь без денег в своей академии.

Родители величественно поднялись с дивана и направились к выходу. Я судорожно выдохнула. Пронесло. К лишению финансовой поддержки я была готова.

– Так, адепт дель Эмэй, а теперь рассказывайте, что ещё нас ожидает во время вашего обучения в академии? – строго спросил ректор.

Я изобразила на лице испуг, приложила руки к груди и с самым честным видом произнесла:

– Никого не убивала, не грабила, не насиловала. Больше никто не должен явиться.

Декан кашлянул в кулак. Ректор нахмурился и строго посмотрел на подчинённого.

– Ну, Аристарх Валерьевич, дальше это уже твоя головная боль.

Декан поморщился и направился к выходу из кабинета, попутно подхватывая меня под локоток.

– До свидания! – крикнула я ректору на прощание.

– Надеюсь, оно у вас будет нескорым, – проворчал декан, как только мы вышли из приёмной.

Я стыдливо посмотрела на Аристарха Валерьевича.

– Простите меня, пожалуйста.

Декан нахмурился, а потом лукаво улыбнулся.

– Ах, ты об этом! Прости, дель Эмэй, словами ничего не исправишь. Но вот отработать нанесённое оскорбление можно.

Настал мой черёд хмуриться. Но я человек здравомыслящий. Декан, мужчина взрослый, если даже слухи про принцессу, правда – вряд ли он продолжит охмурять девиц и в академии. Да и о себе я прекрасно знала, что внешность у меня самая заурядная, на фоне многих красавиц академии просто потеряюсь. Значит, дело пахнет трудом. Физическим или умственным.

– По отсутствию пощёчины я могу сделать два вывода: либо мыслительный процесс ещё не дошёл до нелепой теории, либо интеллект ваш должного уровня и вы просто сейчас определяете, соглашаться или нет.

– Как вы завуалированно предположили, что я тупая, – пробормотала я, стараясь не отставать от широкого шага декана, – Но, да. Второе. Я согласна отработать.

– Отлично. Тогда жду вас в деканате завтра после занятий. Срок отработки – неделя.

Я кивнула и поспешила вернуться на занятие.

После третьей пары, наконец, наступило время обеда. В моём желудке урчало безбожно. Пальцы болели от бесконечной писанины. В голове были одни формулы и мысли о еде.