Долго пытаюсь избавиться от этого ощущения, потратив всю энергию, какая только была, на грушу в зале. Только это не помогает.

Из её квартиры я вышел со стойким желанием прогнуть Мельника, начав серьезно под него рыть, но начальник умеет осадить. Когда в его кабинете я пытался достучаться до хоть какой-то морали и чести, он быстро закрыл мне рот.

– Вылетишь отсюда и никакие успехи в прошлом не помогут, если хотя бы на миллиметр копнуть попытаешься. Понял меня? – оставалось только сжать зубы и кивнуть.

Серия ударов перчатками и рывок ногой, от которого груша отлетает на добрый метр. Удобная конструкция – не статичный снаряд, а подвижный для отработки навыков в движении для ринга.

Скоро бой. Можно будет срубить неплохие деньги. Костяну обещал новый телефон, а матери надо будет подкинуть на лекарства. В тумбочку, как обычно. Прямо она никогда не возьмёт, даже если нужда будет. На корвалол перейдёт со своих таблеток, но будет упорно игнорировать протянутые купюры. Я же молодой, мне нужнее. Это практически дословно.

Никак не хочет понимать, что я – её семья. У меня брать не стыдно. В конце концов, это она поставила меня на ноги, я ей благодарен за свою жизнь и хочу, чтобы моя мать ни в чем не нуждалась. Сын давно уже вырос и теперь имеет возможность помогать своим родным.

Хорошо, что она ещё не знает, каким способом мне достаются деньги. Было сложно, но я убедил её в том, что зарплаты в органах повысили до такой степени.

В зале тихо. Я специально пытаюсь выбирать время, когда народа нет. Мне не нравятся лишние глаза. Девчонки почему-то любят вешаться на потных мужиков в боксерских перчатках.

Остаток дня сижу в кабинете и втыкаю в бумажки. Егор подтягивается ближе к вечеру – он гонял в соседний город по какому-то делу.

– Чё опять хмурый такой? Сам же вчера писал, что Мельников навстречу пошёл.

– Девчонка эта. Упёртая, что аж скулы сводит от злости. Всё же объяснил, разложил по фактам – она ни в какую. Справедливость, закон и прочее дерьмо, – подхожу к кулеру и залпом опрокидываю стакан холодной воды. Солнце жарит просто адски.

– Ну, силой же не потащишь её к нотариусу. Сама себе проблемы наживает, мы тут каким боком?

Перед глазами опять её лицо встаёт. А потом не только лицо. Встречать меня в пижаме какой-то вышла. Шорты – одно название. На задницу её глазел, застыв в дверном проеме, пока девчонка не обернулась ко мне. Спереди тоже было на что посмотреть. На небольшое, но вполне приятное.

– Жалко её, совсем же девочка ещё.

– Жалко сам знаешь где. А у неё есть неплохие шансы и с квартирой остаться, и с Мельником порешать, – Егорыч толкается языком в щеку, намекая на вполне привычный способ искупления, а у меня ладони в кулаки сжимаются, когда перед глазами встаёт наивное создание на коленях перед этим толстым боровом.

– Придурок, – бросаю беззлобно, потому что друг не виноват в моем внезапном интересе к судьбе этой – что у неё там на пижаме было? – Лисички.

Просто по-человечески жалко.

Да, только так.

Для другого я старше её на целую жизнь. Ну, не прям на целую, но сколько у нас там? Лет десять? У неё цветочки и рыцари в голове, а мне бы пожрать и теплую женщину под бок – вечер можно считать удачным.

Ещё немного работаем, а потом сваливаем на законные выходные.

Заворачиваю на повороте и резко бью по тормозам, потому что перед капотом внезапно оказывается девчонка.

Зелёный мне, твою мать. Я вроде не успел стать дальтоником.

Знакомое лицо ошарашивает, ударившая в кровь волна адреналина накрывает, только когда я в полном масштабе осознаю, что сбил человека. Стою и даже не помогаю ей подняться. Дятел, блин.