Поэтому, опустив взгляд и убедившись, что моя тройка надёжно прикрыта спортивным бюстгалтером, опять гляжу на начальство. Тот вскидывает бровь, и мне всё же становится немного неловко. Надеюсь, он не решит, что я пытаюсь его соблазнить.

– Никита Сергеевич, позвольте задать сакраментальный вопрос, – натягиваю через голову свитер и вытаскиваю волосы из-под воротника, оставляя лежать на плечах. – Вы заблудились?

– По-моему, я нахожусь как раз там, где мне надо быть! – не задумавшись и на секунду, выдаёт Добрынин. – В раздевалке! А вот что вы делаете?

– По-моему, это очевидно, – отвечаю в том же тоне, – переодеваюсь.

– Здесь?

– Ну, это же раздевалка!

Мы ведём странные диалоги, как фехтовальщики, нападая и отступая, отбивая подачи друг друга и ловя момент, когда противник ослабит защиту. И почему-то у меня такое ощущение, что мой соперник не задумываясь заколет меня шпагой, когда ему представится удобный случай.

– Это же мужская раздевалка? – говорит Добрынин, склонив голову.

Вот ты и приоткрылся! Получай укол воображаемой рапирой!

– К сожалению, вы ошибаетесь, Никита Сергеевич, – спокойно достаю из шкафчика куртку, накидываю на плечи. – У нас нет отдельных мужской и женской раздевалок, это общее помещение для всех, мы привыкли. Но вас вряд ли должно это волновать, вы ведь будете переодеваться у себя в кабинете.

Краем глаза вижу явное разочарование на лице Верочки. Впрочем, начальство тоже не выглядит довольным.

– Почему нет отдельных раздевалок? – хмурясь, цедит мужчина.

Господи, он прямо как с луны свалился, честное слово. Хотя… вспоминаю, что, вроде бы, последние годы Добрынин в основном работал за рубежом. Ну, пусть привыкает к родной действительности.

– Никита Сергеевич, думаю, вы знаете, что такое оптимизация, – я уже собралась, надо выходить, а то вспотею, стоя здесь в куртке. – Вот у нас и оптимизировали…

– Что конкретно? – мужчина преграждает мне дорогу.

– Всё, Никита Сергеевич, всё – расходы в основном, ну и помещения тоже, как видите. Позвольте пройти?

Он слегка сдвигается, складывает руки на груди.

– До свиданья, – киваю и протискиваюсь мимо высокой фигуры.

Верочка начинает что-то щебетать, но я торопливо выхожу из раздевалки, правда, тут же замедляюсь. Опять наваливается усталость и головная боль, медленно тащусь в сторону стоянки, где оставила машину. Права я получила сразу, как возраст стал подходящим – так мне хотелось уметь водить, а вот машину смогла купить только чуть больше года назад.

Кредит за свой малолитражный опель мне выплачивать ещё несколько месяцев, поэтому за расходами слежу очень внимательно. Но всё же заезжаю в супермаркет, чтобы купить что-нибудь вкусненькое, побаловать себя и ещё одного жильца в моей квартире.

Заползаю домой и плюхаюсь на пуфик возле двери.

– Привет, мистер Дарси! Скучал?

Меня встречает мой питомец – огромный чёрный котище с белыми усами и белой манишкой на груди. Два года назад я подобрала грязное трясущееся нечто в луже недалеко от дома. Этот клок шерсти даже пищать не мог, первые пару дней я боялась, что вошь со слезящимися глазами и хвостом-зубочисткой сдохнет.

Но характера этому созданию было не занимать. Я нарекла его мистером Дарси, героем из своего любимого английского романа, и со временем котёнок полностью доказал правоту капитана Врунгеля, певшего «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Или я просто угадала, не знаю.

– Пойдём, сэр, угощу тебя, пока не заснула, – я соскребаю себя с пуфика и тащусь на кухню. Кот величественно шествует за мной и даже снисходит до того, чтобы потереться о ногу, пока я открываю его любимый паштет. Вообще-то, мистер Дарси совершенно точно не голоден – на кухне у меня стоит шайтан-машина, которая выдаёт кошачью еду порциями по расписанию. Но у нас с ним есть традиция совместных ужинов после моих суточных дежурств. Даже если это не ужин, а... смотрю на часы и понимаю, что время подходит к трём часам дня.