– С такой-то шкурой, – завистливо сказал я.

– Да уж. Но и из-за шкуры нас убивали. Однажды к моему дедушке по матери пришел какой-то человек. Дед жил далеко отсюда, он вообще-то отшельником был, ютился в пещере на берегу моря… где-то на юге. Философствовал, думал о жизни. Про космологичность бытия и сознания слышал?

– Ну, как же, – важно ответил я, хотя в философии разбирался слабо.

– Вот. Это он придумал. А потом… пришел этот человек, и, ни с того ни с сего, как даст ему дубиной прямо в глаз. Дед слова не успел сказать, как этот громила схватил его в охапку и задавил. И еще содрал с него шкуру, завернулся в нее и ходил, как дурак. Ну, потом-то разобрались, что дед мой занял пещеру какого-то хищника, мимоходом его слопав, и именно хищник, в свое время, лопал людей. Вот вам и благодарность – палкой по башке!

Из кустов послышалось сочувственное цоканье языком.

– А прадеда моего вообще какой-то мамонт бешеный обидел. Ну, в общем-то, прадедушка сам виноват. Он хотел употребить его на обед. И только уже было собрался, салфетку повязал, как этот мамонт недорезанный съедает какой-то кактус, становится больше раза в три и поддает моему прадеду под зад ногой. Да так, что улетел дедушка в чащу глухую, да и помер там от обиды и унижения.

– Насчет кактусов вопрос можно? – оживился Причард. – Это такие зеленые и колючие?

– Ага, – кивнул Штуша. – Только их мало сейчас. Померзли.

– Знаю. Так вот, я слыхал, что если из этого самого кактуса выдавить сок, а потом с этим самым соком еще чего-то сделать, получится убойный напиток под названием «ты-килька».

– Вот кому про что, а Причарду – про пьянку! – сердито сказал я.

– А почему так называется? – поинтересовался зверь. – Под рыбку хорошо идет?

– Да нет. Обзываются после нее. Много и часто. До поножовщины доходит.

– Про поножовщину можешь не объяснять, – покраснел Штуша. – И сам знаю.

– Это разные вещи, – проворчал Прич, но заговорил совсем о другом: – Про ты-кильку мне рассказал Средний Джо…

– Нашел кого слушать, – бросил я. – Он же болван. И длинноносый!

– А мне все равно, когда наливают, – отмахнулся Прич. – Так вот, этот Джо приехал откуда-то из-за леса, из-за гор…

– Это откуда показал мужик топор? – оживился Кутя.

– Тьфу ты, откуда ты такого нахватался?

– Да всякие тут по дорогам шляются. Сначала нажрутся, потом песни орут. Ну, так что там с твоим Большим Джо?

– Большой Джо у нас – первый на кухне. Маленький, но лучший дубинщик в охране. А вот Средний – отменный виночерпий! Есть еще один Джо, но про него я тебе не расскажу – молодой еще. Ну вот, а Средний раньше жил в далекой стране, которую вообще никто не верит. Там все ходят на головах. И вот как раз у них есть такой национальный злодей – Килькавмас. У него зеленая морда и черный костюм. И рот не открывается. Поэтому он говорит животом. И смеется вот так: «х-х-х». Что ни день, то новые ужасы! – удовлетворенно заключил Причард, окончательно вылезая из бузины.

– Какие мы впечатлительные, – буркнул я.

– Я о прадеде еще расскажу, – поспешил вмешаться мохнач. – Он был из нас самый хищный. Только у него всего четыре лапы было – подрался там с одним тезаурусом…

– А он тоже разговаривал? – удивился я.

– А как же! – Восхищенно сказал Штуша. – Он даже пел. Вот послушай.

И Кутя расплясался, грузно топая ногами и время от времени выкрикивая:

– Времена у нас!

– Первобытные!

На третьей строчке он сбил хвостом Громобоя, и тот с прощальным ржанием влетел в ельник.

– Э! Э! – возмутился Прич. – Тоже мне – вегетарьянец! А я на чем поеду?

– На Бозо, – моментально отозвался я. – Вы двое – как один.