Возникает и другой вопрос: если г-н Мединский чуть ли не всех иностранцев упрекает в откровенных выдумках, то почему он и его коллеги с такой же яростью борьбы за правду не ополчаются на десятки «пиратских» копий Национальной летописи (см. корпус ПСРЛ, в котором аж целых 43 тома повествуют об одном и том же, но пера примерно 170 разных интерпретаторов)[2]? Ведь во многих из них подчас выпирает ослиными ушами полная бредомуть: см. катастрофические для чувства патриотизма и имиджинологии примеры из нашей истории в выпуске 4, а также в примечаниях[3].

Просто так уйти от ответа не получится, так как свидетельств иностранцев о России XV–XVII вв. набирается где-то под сотню, и свидетельств не только засланцев Ватикана, бойцов «невидимого фронта» и торгово-промышленных шпионов Старого Света, но также «показаний» множества вовсе не ангажированных людей, как и представителей мусульманского мира. Хотя последние, например, типа клинического казнокрада ибн Фадлана, также не могли удержаться от фантазий.

Для того, чтобы понять насколько критически нужно оценивать древние свидетельства всегда неплохо ознакомимся с личностью автора. Вот и познакомимся с Флетчером поближе (а чтобы комплексно закрыть тему «Флетчер»).

Джильс (в исходных русских переводах, или Джайлс, если кто-то хочет повыпендриваться) Флетчер (Giles Fletcher)[4] был по образованию юристом. Собственно, одним этим уже всё сказано, и можно было бы дальше и не продолжать. Ну да ладно.

Этот племянник лондонского епископа, т. е. мальчик-мажорик, из кожи вон лез занять пост придворного историка, что на современный лад, скорее всего, означает по сути пост личного советника президента страны. Он точно знал за какие именно коврижки боролся и соответственно англичанин даже несмотря на полное дипломатическое фиаско в Москве, по возвращении на родину, что называется, «бил копытом» – мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок. В итоге накопанная средь суровой действительности информация об эпохе царствования Ивана IV пригодилась.

Совершенно очевидно, что многие мегабайты информации этот по сути матёрый разведчик получил за немалые деньги, которые он раздал целой куче кремлёвских чиновников, среди примерно трёх тысяч которых найти грантоедов не было проблемой как тогда, так, впрочем, и сейчас. В чём я не испытываю и толику сомнений. Предполагать, что Флетчеру контрразведка Кремля скармливала байки за триста лет до организации только перед войной 1812 года первого в истории страны ГРУ, – это смело! Тем более, что эти байки подчас были самообличительны. Да и не такие уж это и байки, как мы увидели выше. – «Руку» Кремля углядеть не получается.

Как мне представляется великовозрастный мажорик при написании мемуаров дополнительно ввёл в текст удачные, как он считал, политические поправки на антироссийский тренд (читай – санкции), который появился в политике государства на-Углу после отказа английской королевы выйти замуж за Ивана IV по его настойчивой просьбе. Двор Лондона из явного желания оскорбить русского царя встречно предложил Ивану IV в качестве замены какую-то «полутухлую» фрейлину второго разряда. То есть повторить брачный подвиг Владимира Мономаха, отхватившего в жёны Гиту Уэссекскую, дочь короля Гарольда II, у царя Ивана не получилось, и он с досады лишил в 1570 г. англичан привилегии свободного прохода по Волге к рынкам Персии и Средней Азии.

В результате, и, как это Джильс себе надумал с учётом якобы понимания политической конъюнктуры Лондонского двора, требовалось не стесняться в описании жития «туземцев Руси», и он сгенерировал несколько просто фантастически убогих выдумок: например, в своих мемуарах он оценил число жертв среди москвичей в 800 тысяч человек от спаления столицы якобы Тохтамышем