Но вот данность. В XII в. в состав Новгородской республики входили ряды (позднее – пятины): Вотьская, Обонежская и Бежецкая. Эти ряды имели и иное название – Шелонь и Дерева. Известен был в Обонежской пятине Деревяницкий погост. То есть речь со слов В.О. Ключевского идёт о некоем населённом пункте, который затерялся где-то на землях от Волхова и далее по обе стороны Онежского озера и вплоть до Белого моря. Понятно, что Дерева – это не Петрозаводск сегодня, но точно где-то около. Как я думаю.


Вопросы к учителю

Вечевые традиции Новгорода не подразумевали, что кто-то извне может посадить гражданам свободного города в управление князя! Даже веком ранее новгородцы исключительно общим голосованием призвали Рюрика, но кто правил в городе в 969 году – неведомо: посадник ли Святослава, выборный ли посадник или наёмный князь какой? Но в любом случае никакого Владимира, понаприехавшего к ним по назначению кого бы то ни было, принять молча горожане не могли! Эту «молчанку» они не признавали вплоть до карательной экспедиции Ивана IV в XVI в., ранее не раз и не два выгоняя из города не приглянувшихся им князей! Тем более странно их непротивление, притом что назначенцу стукнуло в 969 году только девять лет от роду! – Это, во-первых.

А во-вторых, я, наверное, чего-то не понимаю! В X в. Русь неспроста называлась на Западе Гардарикой, т. е. огромной Страной городов; дабы убедиться в логичности этого термина взгляните на карты найденных на сегодня археологами 1306 русских городищ и 262-х летописных поселений. И если претендующий на общеславянское лидерство Святослав ставил своего сына главой Новгорода, то ведь речь не велась об управлении им только нескольких тысяч жителей крепости и посада, но об управлении населением на огромных территориях, подконтрольных Новгороду.

Кроме того, чуть ли не основной функцией князя было ведение личной практики Верховного судьи; поток челобитных лично Президенту РФ вряд ли сегодня меньше, чем царю Ивану IV или во времена первых князей Руси – традиция! Не так ли? А если так, то остаётся лишь восхищаться устойчивостью системы государственного управления славян, которая стабильно продолжала работать даже при восседании сопливого мальчугана на «управленческой табуретке» Новгородской республики тех лет! Но если это так, то зачем новгородцам потребовался Рюрик, зачем этой отлаженной и весьма устойчивой управленческой системе потребовалось вдруг внешнее управление?

И попутно. Известно, что княгиня Ольга реально не допускала своего сына до власти вплоть до своей смерти, когда сыну уже под тридцать лет было! Тогда почему, приняв православие в Царьграде (причину оставлю в покое), старушка, пользуясь абсолютной властью, не распространила это православие хотя бы на своего единственного сына?

Если этот вопрос не вызывает недоумений, то и вопросов о религиозной принадлежности сыновей Владимира не будет. На Руси до поры до времени действительно царила свобода совести!

Выходит, что делегирование полномочий детям было первым в жизни Святослава самостоятельным управленческим решением. Не так ли? Тогда возникает вопрос: а откуда он набрался сложнейшего опыта руководства многотысячным армейским коллективом до того, до получения от матери бразд правления?

Кроме того, русская летописная последовательность и датировка событий в корне не соответствуют версии польского историка Яна Длугоша, который сделал записи под 970–971 годами:

970

Не довольствуясь отцовским княжеством, князь Руси Святослав объявляет войну болгарам, своим соседям, и, захватив восемьдесят их крепостей, которые расположены по течению Дуная, принуждает болгар к дани. В то время как князь Руси Святослав пребывал в болгарском походе, племя печенегов, подойдя к крепости Киев (в которой находилась мать Святослава Ольга, иначе Елена, с тремя сыновьями Святослава, своими внуками, а именно, Ярополком, Олегом и Владимиром), окружает её и штурмует. И последовала бы сдача крепости Киев из-за голода, терзавшего Ольгу и мужей, которые с ней были, если бы некоторые из русских, обманув врагов-печенегов, не нагнали на них страху, внушив им, что князь Святослав идёт с победоносным войском из Болгарии. Услышав это, печенеги, перепугавшись, снимают осаду и уходят с великим страхом; около этого времени мать Святослава Ольга умирает.