– Римляне говорили: mens sana in corpore sano (в здоровом теле здоровый дух).

– Не все то правда, что говорили римляне или греки. Повышенное настроение, возбуждение, экстаз – все то, что отличает пророков, поэтов, мучеников за идею от обыкновенных людей, противно животной стороне человека, то есть его физическому здоровью. Повторяю: если хочешь быть здоров и нормален, иди в стадо».

– Так отвечал призрак черного монаха находившемуся в галлюциногенном бреду Коврину. Последний – герой повести А. П. Чехова «Черный монах» (1893 г.). Писатель отобразил в этих немногих фразах позицию известной части интеллигенции. Он, как видим, негативно относился к такой позиции. А вот уже его младшая современница, писательница Зинаида Гиппиус презрительно отзывалась о Чехове: «он слишком нормален». К сожалению, этот дух ницшеанства распространился в XX веке как зараза. До сих пор он дает о себе знать во многих явлениях культуры… Появились в большом количестве люди, которые стали пропагандировать вседозволенность. Она, в частности, воплощается в неумеренной проповеди толерантности, терпимости, принявшей уродливую форму уравнивания прав гетеросексуалов и гомосексуалов. Или в откровенном тезисе «всё дозволено», который выдвинул современный философ науки Фейерабенд. Этот тезис довольно-таки странный. Он звучит как антитезис утверждения «не всё дозволено» или любимой фразы религиозно настроенных начальников “если Бога нет, то всё дозволено” (из романа Ф.М. Достоевского “Братья Карамазовы”).

И тезис («всё дозволено»), и антитезис («не всё дозволено») одинаково неприемлемы для нормального человека. В них есть что-то унизительное для него как деятеля-субъекта, как хозяина жизни. Что человек – ребенок, подчиненный, раб, чтобы ему что-то было дозволено или не дозволено?!

Герой другого чеховского рассказа унтер Пришибеев оправдывал свои пришибеевские действия тем, что нельзя народу дозволять, чтобы он безобразил. Слова “дозволять”, “не дозволять” – из лексикона не в меру ретивых начальников, “законников”, добровольных опекунов и командиров. С их точки зрения всё, что не дозволено, – запрещено, неприемлемо. С человеком в таком случае обращаются как с ребенком или того хуже, как с рабом.

На одном полюсе мы видим вот это: обращение с людьми как с детьми, подчиненными, рабами (кто-то им дозволяет или не дозволяет).

На другом полюсе («всё дозволено») мы видим расшалившегося-распоясовшегося ребенка, взбунтовавшего раба или просто анархиста. В том и другом случае нет свободного человека, нет хозяина жизни.

В последние годы многие авторы в нашей стране вместо констатации реальных диалектических противоречий говорят о парадоксах, парадоксальных ситуациях. Это своеобразная плата за десятилетия господства марксистской фразеологии. Люди стараются не употреблять выражения «реальное противоречие», «диалектическое противоречие», боясь обвинения в марксизме или испытывая идиосинкразию к марксистской фразеологии.

Между тем, парадоксы, парадоксальные высказывания – это всё суррогаты представления реальных противоречий. Они нередко искажают реальную картину жизни в оправдание шатких или ложных представлений.

Приводимые ниже высказывания можно порой квалифицировать как парадоксы. Да, форма выражения реальных противоречий в отдельных случаях носит характер парадоксальных высказываний. Но пусть Вас, уважаемые читатели, не обманывает это. Между ними такая же разница, как между (формально)логическими противоречиями и реальными диалектическими противоречиями. Логические противоречия – в нашем мозгу (в мышлении и языке) и нигде больше не существуют. А диалектические противоречия – «корень всякого движения и жизненности», как говаривал Гегель.