– Я прочитаю и всё верну, честно! Циантин разрешил бы мне, не сомневайся.

– Вот приедет его милость, и договаривайся с ним.

Я готова была расплакаться, если б только мои слёзы растопили это преданное барону сердце. Опустив голову, поплелась к стеллажам, но, на моё счастье, домоправительницу отвлекли, она прошла к лестнице и перегнулась через перила, разговаривая с тем, кто стоял на два пролёта ниже. Мигнув к затенённой нише у двери в хранилище, я спрятала там книги и вернулась вглубь помещения. Роза, отчитав кого-то, шагнула к дверям:

– Что возишься? У меня дела!

Я бегом выскочила из книгохранилища и, опасаясь, что Роза заметит книги в темноте ниши, встала так, чтобы загородить их. Домоправительница заперла замок и сказала примирительным тоном:

– Ладно тебе унывать! Другое что почитай, а потом у барона попросишь эти.

Я только вздохнула в ответ, соображая, как теперь пронести добычу к себе. Роза ушла, а я всё стояла и думала.

Спрятать книги под платьем было заманчиво, но обтянутые шерстяной тканью углы кричали о попытке скрыть улику.  Обкладывала себя томами на уровне талии, опускала подол и вертелась, придерживая их руками. Так было чуть лучше, но я рисковала упустить один из фолиантов, и не сомневаюсь, что выпал бы он в самый неподходящий момент. Всё шло к тому, чтобы оставить «улов» здесь и вернуться за ним ночью. Сложила, огляделась, нет ли чего подходящего прикрыть стопку. Замерла, услышав скрип ступенек.

– Ваша милость! – Это Ланфа. – Чего запропала? Виконт с ног сбился, ищет.

– Сколько тебе говорить: не зови меня так.

Горбунья поднялась на площадку и облокотилась на перила, оправляя фартук на выпирающем животике.

– Так нет здесь никого! Да и как же звать? – она хитро прищурилась. – Барышней уж нельзя.

– Можно, – нахмурилась я, – а лучше по имени.

– По имени? – Ланфа удивлённо округлила глаза.

– А что? Мы теперь вроде как подруги, да и недолго тебе в прислуге ходить осталось, – я показала глазами на её живот.

Горбунья, в отличие от меня, не отказывала мужу в близости. С другой стороны, её Мот не отправлял жён в царство праотцов, в отличие от барона.

Ланфа потянулась ко мне с объятьями:

– Ромашечка! Ты самая любимая и даже единственная моя подруга!

Я легонько погладила горб не её правом плече, отвечая на ласку. Интересно, все беременные такие сентиментальные? Я знала, что не все. Помнится, моя невестка злилась как чёрт, пока носила племянницу. Даже на свёкра бросалась. Брату приходилось вступаться за жену, чтобы отец не пришиб её сгоряча.

– Что? – задумавшись, я упустила смысл сказанного Ланфой.

– Дуттл послал за тобой. Хочет ущелье какое-то показать.

– Верхом?

– Пешком вроде, седлать не велел.

Это показалось странным. Пешком я обычно гуляла одна. Все подходы к замковым землям тщательно охранялись. Ни один злоумышленник не мог просочиться ни к морю, ни к плато. Барон устроил кордоны после покушения на вторую супругу, а в последнее время даже усилил их. Это усложняло моё положение, незаметно покинуть замок я не могла.

– Хорошо. Иду, – нужно было спускаться, пока виконт ещё кого-нибудь не отправил на мои поиски. Я оглянулась. – Послушай-ка, можешь незаметно вынести отсюда вон те книги?

Горбунья, прищурившись, вгляделась в темноту и пошла к нише, развязывая на ходу фартук.

– Сделаю. А куда их?

– У меня в кабинете засунь на вторую полку книжного шкафа. Там есть местечко. А если спросят, где взяла…

– Не спросят, – хмыкнула Ланфа, пеленая моё богатство, я вечно с тюками бегаю.

Я улыбнулась сияющей от счастья подружке и пустилась вниз по лестнице. Настроение заметно поднялось. Не то чтобы я особенно рассчитывала на открытие в себе магического дара, но какие-то способности определённо должны быть, ведь родство, пусть и дальнее, с таким сильным Привратником не могло не сказаться.