– Наконец-то вы проснулись. Доброе утро, Мария!

– Доброе утро, – покраснев, пробормотала она.

Заметив смущение девушки, Чарльз пожалел ее и, отложив принадлежности для бритья, подтянул и застегнул панталоны.

– Вам не приходилось видеть мужчину за бритьем?

– Нет, конечно, ни отца, ни Генри… – Она оборвала себя на полуслове – хотела было сказать, что, когда Генри уехал в Индию, она была еще слишком мала, чтобы интересоваться такими вещами.

– Ага, это вы про своего жениха! – Чарльз помедлил, держа на отлете руку с бритвой. – А я все думал, когда вы о нем заговорите. Могу я спросить, как это вы согласились на помолвку с полковником Уинстоном?

Казалось, вопрос этот озадачил Марию, и, будто соображая, что сказать, она уселась, подтянув колени, обхватив их руками и опустив на колени подбородок, и посмотрела на него в зеркало своими лучистыми глазами. В этой позе Чарльз нашел ее невероятно соблазнительной – восхитительной юной нимфой с длинными вьющимися волосами; из-под одеяла виднелись ее маленькие, словно детские, ступни и точеные щиколотки.

– Вы затрудняетесь ответить на мой вопрос?

– Нет, просто я нахожу его дерзким и неприличным. – Она так строго посмотрела на Чарльза, что он невольно рассмеялся.

– Пожалуй, – согласился он, добродушно прощая очаровательной девушке упрек в невоспитанности. – Тем не менее мне хотелось бы услышать ответ.

– А я не желаю это обсуждать. С вашей стороны не очень благородно досаждать мне вопросами исключительно личного свойства. К тому же вы ставите меня в очень неловкое положение.

– Не понимаю, почему? Вам неудобно за себя или за Уинстона? – не унимался Чарльз.

– Естественно, за себя! Поймите же, мне неловко находиться рядом с полуодетым мужчиной! Страшно подумать, что сказал бы Генри, а тем более тетушка!

В усмешке Чарльза промелькнула злость.

– Я понимаю, Мария, каким это ужасным испытанием оказалось для вас. Но не бойтесь – это останется нашей тайной. Полковник Уинстон об этом не узнает.

– Надеюсь! Вы только посмотрите – я даже не одета!

– Я и смотрел – всю ночь. – Он лукаво улыбнулся, изумляясь, до чего ему приятно быть рядом с Марией. Два дня назад он и представить себе такого не мог.

Его пылающий взор вогнал Марию в краску. Не в силах и дальше лицезреть его обнаженный торс с темными завитками волос на груди, она спустилась на пол и отвернулась, не заметив его улыбки.

Чарльз оглянулся. Мария стояла лицом к двери, решительно отказываясь смотреть на него. Он окинул взглядом знатока ее гибкую, напряженно застывшую спину, соблазнительные изгибы стройных бедер и довольно улыбнулся, после чего положил бритву и стер полотенцем пену с лица.

– Как только я закончу туалет, я выйду, чтобы вы тоже могли освежиться и одеться. Мы отправимся в путь сразу после завтрака.

Когда Мария повернулась к нему, он уже надевал рубашку. Он поймал ее взгляд и не отпускал его, пока по ее жилам не побежал жгучий огонь.

Чарльз подошел ближе и, приподняв длинный крутой локон с ее шейки, нежно его погладил.

– Какие дивные у вас волосы, Мария, необыкновенно красивые, – вдруг севшим голосом прошептал он.

Девушка чувствовала, как внутри у нее все тает от его прикосновения. Он заглянул ей в глаза, излучавшие мягкое сияние, и с минуту они в немом восторге неотрывно смотрели друг на друга. У нее возникло ощущение, что душа ее покинула тело и слилась с душой Чарльза. Никогда еще она не испытывала такого всепоглощающего чувства.

Его нескрываемое восхищение вызывало в Марии странный трепет и одновременно смущало. Он не смел вот так смотреть на нее – ведь она обручена с человеком, который безгранично верил в его благородное отношение к своей будущей жене.