– Это я вам гарантирую. Я могу показать вам снимки его будущего, но, думаю, лучше ограничиться заверением в том, что он будет счастлив и вполне доволен своей жизнью. Благодаря тому, что вы сделали для него вот здесь. – Он указал на мой второй рисунок. – Хотите увидеть снимки?

Искушение было велико, но я нашла в себе силы отказаться.

– Только скажите мне, станет ли он пилотом?

Четверг скрестил руки на груди.

– Он станет командиром экипажа «Конкорда», летающего по маршруту Париж – Каракас. Однажды самолет будет захвачен террористами, но ваш сын Адам, проявив находчивость и отвагу, практически в одиночку спасет самолет и пассажиров. Настоящий подвиг. Его фото появится на обложке журнала «Тайм», статья будет озаглавлена: «Есть еще герои в этом мире».

– Мой сын?

– Ваш сын. И все благодаря вот этому. – Он помахал рисунком.

– А как насчет нашего с Вилли развода?

– Вы действительно хотите это знать?

– Да, хочу.

Он вынул из кармана еще один сложенный листок, а также огрызок карандаша.

– Нарисуйте грушу.

– Грушу?

– Да. Нарисуйте грушу, а потом я отвечу на ваш вопрос.

Взяв карандаш, я расправила бумагу на столешнице.

– Я уже ничего не понимаю, господин Четверг.

Итак, груша. Утолщенный низ и сужение кверху. Черенок. Немного штриховки, чтобы оттенить рисунок и придать ему объем. Готово.

Я протянула листок старику, который лишь мельком взглянул на него, прежде чем сложить и спрятать в другой карман.

– Развод будет по вашей инициативе, фрау Беккер. Вы уйдете от мужа, а не он от вас, чего вы сейчас боитесь.

– Почему я это сделаю?

– Потому что вы предпочтете ему Фрэнка Элкина.

Думаю, выйди я в свое время за Фрэнка Элкина, все в моей жизни было бы хорошо. Несомненно, я его любила. Однако он, помимо любви ко мне, питал страсть к парашютному спорту. И однажды во время прыжка он дернул вытяжное кольцо, но парашют не раскрылся. Как давно это было – двадцать лет назад? Двадцать четыре?

– Но Фрэнк Элкин погиб.

– В другой версии будущего он жив. Вы можете изменить и это.

Квартира была пуста, когда я вернулась туда с Четвергом. Он сказал, что обеспечит отсутствие других членов семьи, пока не будет сделано то, ради чего мы пришли.

В спальне я достала свой альбом из ящика стола рядом с кроватью. Такая знакомая красно-серая обложка. Я хорошо помню тот день, когда его покупала, расплатившись новенькими, недавно отчеканенными монетами. И каждая монетка, которую я вручала продавщице, блестела так ярко, словно была сделана из настоящего золота или серебра. В ту пору я была достаточно романтичной, чтобы счесть это хорошим предзнаменованием.

В гостиной я протянула альбом Четвергу, который взял его без комментариев.

– Присядьте.

– А что будет с моими детьми после развода?

– Если пожелаете, суд передаст их вам. Вы сможете доказать, что ваш муж – хронический алкоголик и не способен позаботиться о детях.

– Но Вилли совсем не пьет!

– Это вы тоже в силах изменить.

– Как? Каким образом я могу совершить все эти изменения? Вы повторяете это в который раз, но не говорите, что за этим кроется.

Он бегло пролистал альбом, не задержавшись ни на одной странице, а затем перевел взгляд на меня.

– В этом альбоме есть несколько правдивых изображений Бога, фрау Беккер. Я сейчас не могу вам на них указать, но они там есть, это точно. Немногие люди обладают таким даром. Кто-то способен изобразить Бога посредством слов, другие создают Его образ в музыке. Я говорю не о сочинителях вроде Толстого или Бетховена. Они всего-навсего великие художники. А вам дано улавливать горечь мелких подробностей, по вашему же собственному выражению. Именно это приближает вас к Богу… Если вы не против, я буду изредка навещать вас в дальнейшем и просить что-нибудь нарисовать. Как сегодня грушу. И еще я попрошу вас сделать копии некоторых рисунков из этого альбома. В нем немало поразительных творений, могу заявить это с уверенностью. Есть как минимум три очень разных и очень значимых изображения Бога. И кое-что еще. Вам нужен этот альбом, а нам нужны