Я фыркаю. Ну что за упертый мужчина. Но хорошо хотя бы, что не принуждает меня ни к чему и силой не берет. Пока что.

- Камилла недавно заказала для тебя некоторые вещи. Распакуй потом, как будет время. Ну и, знаешь, тебе стоит и самой прикупить себе что-нибудь. Ты, конечно, мило выглядишь в этой пижаме, но не будешь же ходить в ней вечно.

Смутившись, я оглядываю свою плюшевую розовую пижаму. Переодеться и правда стоит, постоянно ходить в таком не очень-то комфортно.

- Хотя, признаться, ты в ней очень сексапильная, - понизив голос, урчит Камиль. – Такая мягкая на вид. Хочется облапать.

- Камиль, - не выдержав, одергиваю я, хотя чувствую, что щеки слегка краснеют.

Да что же это такое? Ладно, халат я еще могу понять, все же он пусть и закрывает большую часть тела, но может и правда такой уж прямо сексуальный, когда обрисовывает фигуру. Но пижама!

- Что у тебя за дела с моим отцом? Он тебе тоже должен? – решаю перевести я разговор.

Папа меня никогда в свои дела не посвящал. Просто говорил, что это не для женщины и что со всеми проблемами он разберется сам. Я не возражала. Просто знала, что спорить с моим отцом не выйдет. Он не переходил на крик обычно и не отчитывал меня, если я что-то делала не так. Просто уходил. И это наказание работало куда лучше, чем если бы он начал кричать. Ведь тогда я оставалась совсем одна.

Папа наказывал меня своим молчанием или отсутствием. Если он не появлялся несколько дней дома, то уже становилось ясно, что я что-то сделала не так. А значит надо позвонить и извиниться. И я извинялась, хотя сама не знала, за что.

Самое забавное, что даже о долгах отца я толком не знала. Просто однажды в дом ввалились люди, разгромили весь дом и перепугали меня, школьницу тогда еще, до икоты. Я плакала и пыталась дозвониться до папы, но тот, как назло, не брал трубку. Так вот я и узнала о долгах… Возможно отец просто не хотел, чтобы я переживала, а может… может просто считал глупой девчонкой, кто знает.

- Он всем вокруг должен, Ева, - иронично хмыкает Камиль, отвлекая меня от невеселых мыслей.

- Он снова начал играть?

- Играть? – вскинул бровь Леднёв. – С чего ты взяла?

- Не знаю, - пожимаю я плечами, - тогда было так. А куда еще можно потратить такие большие деньги?

Зверь улыбается и, облокотившись о стол, складывает руки в замок и кладет на них подбородок, разглядывая меня снисходительно.

- Что? – недовольно хмурюсь я. Снова этот взгляд, как на глупое неразумное дитя. Когда меня уже прекратят считать ни на что не годным ребенком??

- Деньги всегда есть, куда тратить. Чем больше у человека денег, тем больше аппетиты. Тачки, дома, побрякушки – с каждым разом хочется все больше и больше, если человек алчный. Знаешь, в чем проблема таких людей, как твой отец?

- В чем?

- Они думают, что их кошелек становится безразмерным. Тратят направо и налево, не задумываясь о последствиях. Но вдруг оп… и внезапно наличка кончилась, а остальные деньги в обороте. Что же делать, если тебе приспичило купить новенькую ауди для своей ненаглядной?

Я хмуро смотрю на Камиля, не понимая, куда он клонит. Отец никогда не страдал таким, никогда не транжирил деньги. Да, у него была раньше дорогая машина, но он ездил на ней не меньше десяти лет. Он, наоборот, все свободные средства вкладывал в дело, в бизнес.

- Не знаю, - выдавливаю я.

- Он берется за не совсем законное дело, которое ему предлагают. Легкие деньги, очень легкие. А когда ты получаешь деньги, не прилагая усилий, они кружат голову еще больше. Думаешь сразу: а почему бы не попробовать еще? Ничего ведь такого я не сделал. Но такие деньги легко зарабатываются и так же легко тратятся. Особенно, когда есть, на что их тратить. И вот сначала ты задерживаешь выплату одному серьезному человеку под предлогом того, что его деньги вложены в надежное дело и вскоре тот получит их с неплохим процентом. Потом ты обещаешь то же второму, третьему, ведь их бабки ты сразу тратишь, как только они приходят. Вроде выплатил одному, но тут же другой требует деньги. А потом ты оказываешься в положении, где всем и кругом должен. Причем людям, которые не собираются больше ждать и шутить не любят.