– Что ж, ты – воин, смертная. Слабая человечка. Кто бы мог подумать, что я окажусь в долгу у смертной, – у змея дёрнулись губы в кривой усмешке.

Осмотрев меня, он кивнул, словно принял решение и сказал, властно вздёрнув подбородок:

– Я окажу тебе великую честь, смертная – ты станешь моей райни. Ты будешь рядом со мной, будешь купаться в роскоши, не будешь знать бед и печали. Когда мы пройдём ритуал – я поделюсь с тобой своим бессмертием. Мы – наги, бессмертны. Но…

Он склонил голову набок и закончил речь:

– Но нас можно убить.

Я нахмурилась.

Становиться какой-то там райни я не собираюсь. Тем более, я слышала, как Эша со страхом и брезгливостью говорила об этом самом статусе «райни». Не думаю, что это что-то хорошее.

Бессмертие?

Но для чего оно мне?

Не хочу.

Но не успела я возразить, как мужчина вдруг схватил меня за правую руку, одним движением оторвал рукав кофты и нацепил на предплечье золотой браслет!

– Эй! – возмутилась я и отпихнула от себя его лапу. Попыталась снять украшение, но ничего не вышло – браслет сел, как родной.

– Снять браслет рани может только тот, кто надел его.

– Отец, ты уверен? – подала голос Эша. – Она будет непокорной.

Ещё, какой непокорной! Такой непокорной, что у вас всех искры из глаз будут сыпаться круглые сутки напролёт! Чёртовы ползучие гады!

Пока я шипела и кляла змея, на чём свет стоит, пытаясь всё-таки стянуть с себя золотую побрякушку, он шокировал меня своим заявлением:

– А теперь, к делу. Моей дочери нужны силы. Ей нужна кровь. Приведи кого-нибудь для жертвы и поскорее. Мы уже слишком долго в этом мире.

– ЧТО я должна сделать?! – хохотнула я зло и истерично, не поверив своим ушам. – Привести вам кого-то для жертвы?!

– Я не привык повторять, смертная, – нахмурил он брови.

Я угрожающе медленно поднялась на ноги, и воинственно шагнув к змею, процедила:

– Здесь не средние века, змей. Здесь не ваш мир. Это мой мир. Мир, в котором никто никого не приносит в жертву. Мне всё равно как вы решите свою проблему, но никаких жертв не будет. Ни сейчас, ни потом. Никогда. И повторять свои слова дважды я не намерена. Ясно?

Он вдруг усмехнулся.

– Дерзкая. Смелая. Но глупая, – произнес наг, рассматривая меня как забавную зверушку. – Хорошо, будь по-твоему.

Он склонился ко мне и неожиданно, одарил меня леденящей душу улыбкой, от которой у меня дрогнули ноги, а по спине пробежал неприятный колючий холодок.

Змей смотрел мне в глаза и клянусь, я увидела, как из его зелёных глаз сверкнули настоящие зелёные лучи, и не успела я отшатнуться или зажмуриться, как лучи коснулись моих глаз!

Меня бессовестно парализовали! Лишили воли!

– Протяни руку, почти уже моя райни, – потребовал змей.

Счаз!

Но неожиданно, моё тело против воли послушалось его приказа! И я протянула змею руку!

НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Какого хрена!

– Эша, – позвал он свою дочь. – У нас нет времени. Пей. Но не убивай. Эта странная смертная станет моей райни. Тому и быть. Я беру её в младшие жёны и возвращаю долг жизни.

Эша не колебалась.

Она взяла мою руку и под моим ненавидящим взглядом впилась в мягкую плоть острыми, как иглы зубами.

Было ли мне больно?

Понятия не имею.

Я испытывала такую жгучую злость: на себя, на свою доброту.

И пока змеюка восстанавливала свои силы моей бесценной кровью, я вдруг почему-то именно в этот момент вспомнила слова отца: «Наш особый долг, Саша, заключается в том, что, если кто-то особенно нуждается в помощи, мы должны приложить все силы, чтобы помочь этому человеку. А для чего ещё нужны сильные люди?»

Эша оторвалась от меня быстро. На клыках остались следы крови. И какая она змея? Настоящая кровопийца!